Ему все же удалось настоять на своем. Его стали принимать всерьез. Хотя еще долгое время Фрухту казалось, что американцы все же иногда сомневаются в его информации.

Секретные сведения сами стекались к Фрухту. Офицеры Национальной народной армии ГДР — химики в мундирах — часто бывали в его институте и постепенно стали считать профессора человеком, допущенным ко всем секретам. Они занимались боевыми отравляющими веществами. Профессор сообразил, как получить от них нужную информацию.

— В химии я полный профан, — говорил он, — не понимаю формул и не могу их запомнить, поэтому вы должны это записать.

Он передавал записи американцам. Американцы были озадачены: военные химики в ГДР создавали мощные отравляющие вещества, основываясь на американских же разработках.

Работа секретным агентом вовсе не была легкой.

— Это отражалось на моих нервах, — вспоминал потом Фрухт. — Кроме того, это тормозило мою научную работу. Коллеги удивлялись: «Что с вами происходит? О вас ничего не слышно».

Если задание, которое давали американцы, ему не нравилось, профессор отказывался его выполнять. Американцы на него не давили. Временами он впадал в раздражение и говорил: «Оставьте меня в покое». Они хотели, чтобы профессор навестил одного русского ученого в Ленинграде, который расследовал причины гибели космонавта Комарова. Но профессор не захотел брать это на себя.

Первая неприятность, связанная с работой на иностранную разведку: испорченный стол красного дерева. Фрухту передали специальную бумагу, которую надо было слегка подогреть, чтобы на ней выступили написанные строчки, — так он получал инструкции. Неопытный Фрухт воспользовался утюгом, чтобы прочитать письмо, и испортил стол. Жена была недовольна, но находчивый профессор легко оправдался. Сказал, что сушил фотоматериалы, полученные из института.

Спецкопирку и указания профессору посылали прямо на домашний адрес — от имени мифических западных коллег.

Свои послания он писал с помощью специальной копирки. Сначала на обычном листе почтовой бумаги сочинял невинное послание несуществующему родственнику. Затем на обратную сторону уже готового письма клал лист специальной бумаги, на него — чистый лист обычной, на котором и писал свое донесение. Оно с помощью бесцветной копировальной бумаги переносилось на обратную сторону письма. Американцы снабдили его перечнем своих почтовых ящиков — это были невинные адреса в маленьких городках ФРГ, Австрии и других западноевропейских стран.

Контрразведка ГДР легко бы распознала такую простую тайнопись, но Фрухт и его американские кураторы исходили из того, что невозможно проконтролировать весь поток писем из ГДР.