Хотя Рыков и Бухарин познакомились ещё бурным московским летом 1917 года, вряд ли, в силу ярко выраженной «левизны» второго из них, тогда же произошло и их личное сближение. Могла сказываться и разница в жизненном и революционном опыте. 28-летний в ту пору Бухарин был значительно моложе Рыкова и в отличие от него находился вплоть до 1917 года в многолетней эмиграции. Во всяком случае, они идейно сблизились только в начале, а скорее всего, даже в середине 20-х годов на основе отношения к нэпу.

С известной долей предположительности можно сказать, что Рыков и Бухарин выражали соответственно два подхода к анализу и развитию этой политики. Первый исходил из практики, конкретного опыта реальной жизни и на этой основе вырабатывал теоретические обобщения, второй — шел к таким обобщениям главным образом от теории. В этом плане сближение Бухарина с Рыковым, находившимся в силу своего государственного положения на такой «точке обзора», которая позволяла наиболее полно видеть социально-экономическую жизнь страны, имело для Бухарина важное и благотворное значение. Думается, что в том числе и этим объясняется все более проявлявшееся обогащение теоретических выступлений Бухарина конкретным анализом, что наиболее ярко выявилось в 1928–1929 годах, когда в критике сталинской «линии», отстаивании ленинских идей нэпа наиболее полно выявилась его теоретическая зрелось, незаурядная личная одарённость.

Третьим среди лидеров «правых» Сталин обычно называл Михаила Павловича Томского, который свыше десяти лет (с 1918 по 1929 год, с коротким перерывом в 1922 году) возглавлял в качестве председателя президиума ВЦСПС 11-миллионное профдвижение, практически охватывавшее весь рабочий класс страны. Кадровый рабочий-линотипист Ефремов, получив в 1906 году первую партийную явку в Томске, здесь же изменил фамилию и стал активным большевиком-нелегалом, прошел через камеру смертников, каторгу. Судьба революционера свела его со своим ровесником Рыковым ещё в 1909 году, когда они вместе восстанавливали работу Московского партийного комитета. Тринадцать лет спустя оба они, как мы знаем, были рекомендованы Лениным для избрания членами Политбюро ЦК партии, что положило начало их длительному сотрудничеству.

Исчерпывался ли этой тройкой круг высших руководителей, активно выступивших против «линии» Сталина? Среди членов Политбюро — да, за пределами их состава — нет.

Как отмечалось, первоначально борьба развернулась в относительно узкой среде главным образом членов и кандидатов в члены Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК партии. В начале 1928 года их было 36 человек (см. таблицу на с. 317[41]), включая председателя ЦКК Орджоникидзе. Восемь из них открыто и активно заявили себя противниками сталинских извращений, курса XV партсъезда. Кроме Рыкова, Бухарина и Томского, это были секретари МК партии Н.А. Угланов (кандидат в члены Политбюро, член Оргбюро и секретарь ЦК) и В.А. Котов (кандидат в члены Оргбюро), заместители председателя СНК СССР В.В. Шмидт (кандидат в члены Оргбюро) и СНК РСФСР А.П. Смирнов (член Оргбюро), а также бывший после Томского непродолжительное время руководителем ВЦСПС А.И. Догадов (член Оргбюро).