22 января[852] мы покинули ту деревню и ехали непрерывными лесами в сильнейшем холоде с указанного дня до 27 января, когда прибыли в городок, называемый Вязьма[853]. Уехав оттуда, мы продолжали брать проводников на отдельные участки пути.

Затем мы попали еще в один городок, под названием Смоленск[854], и отправились оттуда с новым проводником. Тут мы выехали из страны московского Великого князя и вступили в Литву, которая принадлежит польскому королю Казимиру[855].

§ 36. Затем мы приехали в городок, называемый Троки[856], где застали его величество короля.

Следует отметить, что с 21 января, когда мы выехали из Москвы, вплоть до 12 февраля [1477 г.], когда мы прибыли в Троки, мы все время продвигались по лесам; это была равнина, кое-где с небольшими холмами. Иногда нам попадались деревни, где мы отдыхали, однако большинство ночей приходилось проводить в лесу. В середине дня мы останавливались для еды в таких местах, где можно было отыскать костер, брошенный людьми, проехавшими незадолго до нас днем или вечером [предыдущего дня]. Тут же мы находили нарубленный лед, чтобы напоить лошадей, и другие нужные вещи, подкидывали дров в костер, усаживались вокруг него и ели ту скудную пищу, которая у нас была; конечно, мы терпели много ужасных трудностей в нашем путешествии. Обогревшись с одного бока, мы поворачивались [к огню] другим. Я спал в своих санях[857], чтобы не лежать на земле.

В течение трех дней мы ехали по замерзшей реке[858]; на ней же мы ночевали две ночи. Говорили, что мы проделали путь длиною в 300 миль, – это громаднейший путь.

Король, узнав о моем приезде, послал двух своих дворян-рыцарей поздравить меня с благополучным приездом и пригласить на следующий день к обеду с его величеством.

В назначенный день, а это было 15 число [февраля 1477 г.], король прислал мне в подарок одежду из алого дамаскина, подбитую соболями, пригласил меня к себе и пожелал, чтобы я сел в его собственные сани, запряженные шестью великолепными рысаками, причем четверо королевских баронов стояли во весь рост на санных отводах, а другие с почетом сопровождали меня. Так мы отправились во дворец его величества.

Когда я вошел, король провел меня в свои покои. Сам он сел на украшенное кресло, а по сторонам стали два его сына, одетые в алый атлас; молодые и прекрасные, они казались ангелами. В этом покое было много баронов, знатных рыцарей и других синьоров.

Для меня, прямо перед королем, была поставлена скамья, и король принимал меня с такой любезностью, что едва ли можно это передать; он пожелал, чтобы я подал руку сыновьям, и вообще его обходительность и учтивость по отношению ко мне были таковы, что, если бы я был его сыном, он не мог бы проявить себя лучше.