Мы не ценим «здесь и сейчас» по простой причине — наш мозг табуирует тему смерти. Попробуем прямо сейчас представить, что когда-то не будет ни этой книги, ни чашки чая, ни неба за окном, ни… нас самих. И почувствуем, как сразу обострились чувства, какой прекрасной вдруг оказалась наша повседневность. Только осознание ее конечности делает жизнь яркой и такой желанной, добавляет «перца», без которого все вокруг будет казаться пресным.

У человеческой психики есть интересная особенность: если идею смерти мы осознаем рационально, то страх смерти относится к юрисдикции так называемого «рептильного мозга»[541]. Страх и инстинкт самосохранения достались нам от животных-предков, поэтому заведует ими та часть мозга, которая, согласно теории ученого Пола Маклина, отвечает за выживание и продолжение рода[542]. Она включает режим спасения за секунды до того, как аналитические отделы коры головного мозга успеют отрефлексировать и оценить опасность. Этим секундам мы часто обязаны жизнью.

Ученые давно доказали: страх смерти — эволюционный механизм. С точки зрения эволюционной биологии механизмы, защищающие нас от травм и повреждений, важны для выживания и передачи генов потомкам. Базовые страхи перед конкретными угрозами (страх высоты, темноты, хищников и т. д.) присутствуют в нас с самого раннего возраста. Они помогают людям выжить, достичь репродуктивного возраста и оставить потомство[543].

Многие страхи нивелировались под действием прогресса, но на инстинктивном уровне и сегодня проявляются у нас в виде отвращения. Например, древние люди имели высокий риск погибнуть от употребления ядовитых или подгнивших продуктов. И за долгие годы эволюции организм научился предупреждать нас о такой опасности — холодные, пюреобразные с твердыми вкраплениями блюда вызывают у многих из нас необъяснимое отвращение. Поэтому не стоит заставлять ребенка есть пюре из брокколи, если у него оно вызывает паническую неприязнь. Это не каприз, это инстинкт самосохранения.

Страхи, возникающие у человека не в раннем детстве, а чуть позднее, — это результат способности мозга формировать ассоциации и строить причинно-следственные связи. Например, если мы попадем в какую-то угрожающую жизни ситуацию, в следующий раз в аналогичных условиях мы испытаем страх смерти. По мнению Александра Панчина, кандидата биологических наук, лауреата премии «Просветитель», во многих случаях это очень важный механизм, помогающий нам обучаться и выявлять реальные и потенциальные угрозы, которые сложно было заранее предвидеть тысячу лет назад, когда эволюционировали наши предки[544].