Есть несколько распространенных иллюзий по поводу ярости. «Если я расстанусь с яростью, то стану другой, более слабой» (первая посылка верна, а вывод неточен). «Я унаследовала ярость от отца (матери, бабушки и т. д.) и обречена ощущать ее всю оставшуюся жизнь» (первое утверждение верно, а вывод неточен). Эти иллюзии можно проверить, если искать, спрашивать, учиться, пробираться под деревьями, карабкаться по телу горы. Мы расстаемся с иллюзиями, когда идем на риск, чтобы встретить поистине дикую сторону своей натуры, которая учит нас жизни, ярости, терпению, подозрительности, осторожности, скрытности, нелюдимости и ловкости... лунного медведя.

Когда женщина взбирается на гору, на нее налетают птицы. Это муэн-ботокэ, духи умерших, у которых нет родственников, готовых накормить их, утешить и упокоить. Молясь за них, женщина становится их семьей, несет им заботу и утешение. Вот как следует понимать осиротевших мертвецов души: это те творческие мысли, слова и идеи в жизни женщины, которые постигла преждевременная смерть и которые во многом способствуют ярости. В каком-то смысле можно сказать, что ярость — это следствие того, что духи не обрели надлежащего упокоения. В конце этой главы под заголовком «Descansos» приведены советы, как обращаться с муэн-ботокэ женской души.

Как и в сказке, кормить дикого медведя, инстинктивную душу, и предлагать ей духовную пищу, будь то церковь, молитва, архетипическая психология, работа со сновидениями, искусство, скалолазание, гребля, путешествия или что угодно еще, — достойная задача. Чтобы подобраться к тайне медведя поближе, ему дают пищу. Усмирение ярости — тоже путешествие: мы срываем покров иллюзии, берем ярость в учителя, просим помощи у инстинктивной души, даем упокоение мертвому прошлому.

Медведь-призрак

Чему может нас научить символ медведя, в отличие от лисы, барсука или кетцаля[223], когда речь идет об обращении со злобной самостью? Для древних медведь символизировал воскрешение. Этот зверь засыпает очень надолго, сердце его бьется редко-редко. Часто самец оплодотворяет самку перед самой спячкой, но, как это ни удивительно, яйцеклетка и семя не соединяются сразу. Они сохраняются в маточной жидкости порознь до лучших времен. Под конец спячки яйцеклетка и семя сливаются, и начинается деление клетки, так что медвежата родятся весной, когда мать пробудится от спячки — как раз вовремя, чтобы заняться заботой о новом приплоде и его воспитанием. Это животное — емкая метафора нашей жизни, возвращения и прироста того, что, казалось бы, омертвело, и не только потому, что оно пробуждается от спячки, будто от смерти, а еще и потому — и это куда важнее, — что медведица пробуждается вместе с новым потомством.