– Мы не способны ничего сделать правильно, – мрачно произнес Джо.

– Мы идем не в ногу, и нас постоянно сбивают с ритма, – сказала Джоан. – Плохо, что Микки так категоричен. Он вносит сумятицу в наши головы.

– Да, он категоричен, хотя не так уж активно занимается делами.

От их внимания не ускользнуло, что Микки все реже бывает в офисе, а появляясь, тратит бо́льшую часть времени на решение вопросов, связанных с его активной благотворительной деятельностью. Кроме того, выпивать один-два бокала вина за обедом вошло у него в привычку.

– Сбор пожертвований в пользу Metropolitan Opera не повысит нашу доходность и не сократит изъятие капитала, – едко заметила Джоан.

– Знаю, – сказал Джо. – И меня беспокоит, что то же замечают и некоторые наши давнишние клиенты. Если бы дела у нас шли хорошо, в этом не было бы ничего страшного – пусть даже результаты оказались не самыми лучшими, но хотя бы приемлемыми. Но при таких плохих показателях в поведении Микки они видят лишь сигнал опасности и в худшем случае задумаются, способны ли мы с тобой справиться со всем этим без него.

Джоан молчала. Она смотрела в окно на парк, на холодную, безликую голубизну неба, на фоне которого виднелись черные ветви деревьев, покрытые изорванными лоскутами осенней листвы. Через несколько минут она тихо спросила:

– Знаешь, что сказал мне человек из одного фонда фондов? Он сказал: «Неужели вы, умники, считаете, что ваши простые модели могут описать этот сложный мир? Может, потому они и не работают». Вероятно, именно поэтому Баффет говорит: «Бойтесь умников, формулы приносящих».

Джо покачал головой. В нем росло отчаяние, как будто он заключен в стеклянную клетку. Тесно окружавшие парк огромные, высокие небоскребы из стали и бетона, раньше казавшиеся Джо храмами богатства и стабильности, напоминали теперь непреклонных стражей – олицетворение недовольных клиентов – и будто наблюдали за его предсмертной агонией. Роскошная обстановка офиса Bridgestone почему-то еще больше усиливала это впечатление. Все, что окружало Джо, выглядело фальшивым и эфемерным, как будто в любой момент могло исчезнуть. Джо задумался. Что же на самом деле реально? Игры с детьми, их маленькие чистые лица, совместное строительство каменной стены, разговоры – эта другая реальность освобождала его от мыслей о фондовом рынке. Но Джоан все еще продолжала говорить.

– Он пьет мартини еще до ужина, заливается дорогими бургундскими винами и все больше толстеет. Вчера он признался мне, что накануне вечером выставил себя на посмешище на одной вечеринке. «Не знаю, что на меня нашло», – признался он.