Не знаю, что не так с моим лицом. Но мне часто приходится слышать один и тот же вопрос:

– Иван Алексеевич, а почему вы такой грустный?

Я не знаю почему. И очень раздражаюсь. Ну что вы пристали, – думаю я, сжимая кулаки и скрипя зубами. – На себя смотрите! Тоже лица не такие, как будто получили Нобелевскую премию.

Однажды даже вот до чего дошло. Я был не в духе. Шёл по своим делам, погружённый в себя. И тут навстречу один коллега. Он дотошный такой, всегда улыбается и любит поговорить. То есть он останавливает меня, открывает рот и, глядя прямо в глаза, несёт какую-то чушь. До тех пор, пока я под каким-то предлогом не сбегу. Смысл его рассказа ускользает, потому что он бесконечно неинтересен.

И вот я его встретил.

– Иван Алексеевич, – радостно вскинул он руки, – что вы такой грустный?

Не останавливаясь и не глядя на него, я ответил:

– Пошёл на х-й.

Больше он ко мне не подходил.

***

А в последнее время все как сговорились:

– Ну почему вы такой грустный?

Даже Мария Петровна – и та туда же.

Ладно. Я подошёл к зеркалу и стал на себя смотреть. Ну ничего, красивый такой парень. Взгляд лихой. Девчонкам нравится. Будь я девчонкой, набросился бы сам на такого. Остаётся удивляться, чего девчонки ждут и почему не набрасываются? То есть, они показывают, что я нравлюсь, и после этого рассчитывают, что я начну чего-то предпринимать. А зря ждут. Годы идут, состарюсь уже, и поздно будет.

Задумавшись таким вот образом у зеркала, я перестал в него смотреть. И тут поднял глаза, не успев подготовиться, и увидел себя в нём таким, какой я есть. То есть, какой есть на самом деле – с беспредельно грустной рожей.

И вдруг я вспомнил. Есть у меня детская фотография. Не знаю, сколько мне там лет. Пять или шесть, не больше, она, как мне кажется, сделана ещё в детском саду. Я в белой рубашке, причёсанный, милый такой мальчик. Смотрю прямо в объектив и улыбаюсь. Это видимо фотограф сказал мне, что я должен улыбаться.

А мои блестящие от слёз глаза как два переполненных аквариума, из которых начало уже выплёскиваться, и вот-вот всё содержимое выльется в этот мир: золотые рыбки, водоросли, чудесные раковины… Не помню, зарыдал я тогда или нет, но по фото видно, что я на грани.

Вот и сейчас в зеркале у меня такое же лицо. Только с небольшой разницей: я точно не зарыдаю.