***

Раньше я читал книги. Много. Я читал, как говорится, запоем. Запоем длиной в годы. И так мне было интересно, что на окружающую меня действительность я вообще не хотел обращать внимания. Потому что в книгах было интереснее.

Потом я начал курить и пить. И обнаружил, что курить и пить интереснее, чем читать книги, но окружающая действительность по-прежнему казалась серой.

Дошло до того, что я совсем бросил читать. Я вообще перестал чем-то интересоваться и превратился в ожидание. Я ждал чего-то, что должно наконец произойти. Чего-то такого, ради чего я появился на свет. И заниматься какими-то делами, что-что читать, работать, куда-то ходить казалось мне смешным и нелепым. Потому что я находился в ожидании самого главного, перед чем вся эта суета постыдна. Это самое главное должно было произойти, иначе зачем я вообще родился. И вот я ждал-ждал, ждал-ждал, но ничего не происходило. Я был весь в напряжении. Сидя на работе, я ничего не делал. Я тупо смотрел в монитор и курил одну за другой, убивая время, потому что знал, надо просто дождаться. В электричках и метро я терпел время, пока она медленно идёт. Я сидел или стоял в вагоне и пялился куда-то в пустоту, ожидая наступления того самого. Я даже не играл в игры в мобильнике. Это было бы так же глупо, как если бы я перед райскими вратами, в ожидании пока меня впустят, пошёл бы гулять.

Но время шло. Шло и шло, и ничего не происходило. И в какой-то довольно печальный момент я вдруг понял, что никогда ничего не произойдёт. Что предчувствие, может быть и посеянное теми книгами, которые я когда-то читал, меня обмануло.

Короче, я снова стал читать. И перестал ждать. Я решил попытаться начать наконец жить. Не могу сказать, что у меня стало хорошо получаться. Получается у меня хуже некуда. Оказалось, что этому надо учиться. Но это явно лучше, чем просто терпеть время.

***

Как странно, думал я, сидя на скамейке, когда Маша ушла. Как странно.

В храме зазвонили колокола. Начинается служба.

– Эй! Эй! – смотрю, меня зовёт служитель в чёрном. Огромный такой, в колпаке и с бородой во всю грудь. Не могу понять, кто это в церковной иерархии, но похож вроде на инока.

– Чего? – отвечаю. – Закурить дать?

– Вижу, ты всё сидишь тут, крестишься. Верующий?

– Ну, вроде.

– А что на службу-то не ходишь? Когда исповедовался в последний раз?

– Лет в двенадцать.

– И что бросил?