— Вы, кажется, не поняли меня, — выговорил он сквозь оскал, взглядом впиваясь в невидимые глаза противника. — Я — Доран. Если мне доверяют, я не выдаю своих информаторов. Аааа, я догадываюсь — вас послал Хиллари Хармон? Я угадал? Ну конечно, Кто же еще! Теперь уж вам не отвертеться — и хозяин ваш тоже свое получит. Прячете лица? Ничего, я их увижу — в суде, на процессе. Там вы узнаете, что нажим на независимое телевидение даром не проходит! Наша свобода — это…

Один молчащий без предупреждения протянул к Дорану руку, до того спрятанную за спиной, и тихий писк шокера слился с воплем; резкая мучительная судорога попавших под разряд мышц заставила его дернуться и выгнуться на полу; слюна во рту стала соленой, а глаза обожгло слезами. Он не успел перевести дыхание, когда второй разряд встряхнул его, словно щенка за шкирку, и Доран подавился своим криком.

— Вашей свободой являются ложь и провокация, — спокойно, будто из иного мира, доносился ровный, властный голос. — Все три дня, что я наблюдаю за вами, вы лжете, не переставая, Доран. Вы выдумали войну киборгов, спровоцировав стресс и приступ киборгофобии в Городе — только ради своего рейтинга. Вы оболгали проект «Антикибер», который поймал больше баншеров, чем полиция — маньяков. Вы дали эфир кукле с дефектным мышлением, чтобы она пропагандировала террористические взгляды — лишь бы ваше «NOW» смотрели как можно чаще…

Доран со стоном корчился, косясь на ствол шокера, похожий на стилет. Еще? О нееет!..

— …а теперь вы ссылаетесь на свою свободу, чтобы скрыть ваши контакты с Банш. Неубедительно. Но мы вас вылечим. Пожалуйста, еще раз, посильней, — кивнул он палачу с шокером.

Конвульсии волной прошли по телу, руку скрючило и свело. Кумира публики от боли вырвало, и он с минуту мотал прядями липкой слюны, пытаясь вдохнуть и думая, что это — конец. Сначала газ, потом шокер — это слишком даже для здоровяка, а Доран им не был. Но пока он оставался собой. Едва к нему вернулось дыхание, он выдавил:

— Все… вы все… от… ветите за это… я никогда…

— Героизм неуместен, — монстр присел на корточки, с холодным любопытством изучая лицо Дорана. — Вам надо осознать, что ваша деятельность — блеф и пустота. Ваша работа ирреальна, это мыльный пузырь, мираж, обман слуха и зрения. Вы делаете деньги из воздуха, сотрясая его языком и убеждая людей в том, чего не было, нет и быть не может. Нет никакой войны киборгов. Нет баншеров. Нет даже вчерашнего дня, и завтрашнего дня не будет. Есть только СЕЙЧАС, есть вы и я. Вы думаете, что у вас есть почитатели, зрители, поклонники — но их нет, никого. И вас самого нет. Разве вы — Доран? Вы живое мясо, возомнившее о себе невесть что. Мой долг — убедить вас в том, что жизнь, будущее, сама реальность существования зависят только от нас. Каждую минуту, которая и есть СЕЙЧАС.