На выходных Инге с Ле-Матом придумали, как заниматься виртуальным и реальным сексом одновременно. Естественно, это открыло перед ними массу новых возможностей. Они занимались реальным сексом. Они занимались виртуальным сексом. Они занимались реальным сексом, пока Гуннар с Ребой занимались виртуальным. Они занимались реальным сексом, пока дон Луиджи и София занимались виртуальным. Полагаю, если б они могли махнуться половыми органами в реальном мире, то и это бы попробовали.

(Впоследствии Гуннар так описал свои впечатления от совмещения виртуального секса с реальным: «Ну, все равно как обжиматься с пластинкой на зубах, в солнечных очках на носу и с плеером в ушах.)

Двадцать девятое мая, понедельник, миновало без происшествий. Исполнилась неделя с моей последней встречи с Т'Шомбе (той самой встречи, когда я ни слова не успел сказать, поскольку торопился ее ударить). А если отсчитывать со дня, когда она в последний раз пыталась мне дозвониться, получалось, что мы не общались гораздо дольше. Кстати, даже проповедники из Церкви Вегентологии бросили мне звонить. Оно, конечно, приятно — вот только я подозревал, что их благословенное безмолвие как-то связано с затянувшимся молчанием Т'Шомбе. Я думал и гадал и вновь думал: успела ли она меня толком узнать в тот краткий миг, в коридоре, перед тем, как я вышиб из нее дух? И насколько мощный негативный фидбэк возникает в стандартном шлемофоне при столкновении с агрессивным суперпользователем?

В убийстве Чарльза я больше не раскаивался. Говоря по совести, он получил, чего добивался — аукнулись ему все эти месяцы нечестной игры в «Мясорубку». Разве он не понимал, что на сто голов выше нас из-за своего биомедицинского интерфейса? Все он понимал. И все-таки, точно долговязый задира, играющий в бейсбол с малышней, никогда не упускал случая блеснуть мастерством и сплясать танец победителя.

Одно «но» — у него ведь не было возможности натешиться своим физическим превосходством над маленькими, когда ему было двенадцать? Так ведь?

Вскоре круг вновь замыкался, и меня вновь грызла совесть за отрубленную голову Чарльза и поверженную Т'Шомбе. Я бы все на свете отдал, лишь бы узнать от кого-то, что я не сделал ей больно. Нет, не физически — в виртуальной реальности насилие — вещь чисто символическая… Но мне хотелось бы удостовериться, что я не отучил ее верить людям.

Поскольку никто из обитателей офиса «Компьютека» не мог предоставить мне искомой информации, я терпел. Запихивал свои переживания, так сказать, под ментальный ковер, хватал еще одну чашку кофе и возобновлял подготовку к заданию.