И только потому, что впервые за долгие-долгие годы он чувствует, что за ним никто не следит, Шахин Бадур Хан осмеливается на это... Он вытягивает руки в стороны и начинает вращаться. Вначале очень медленно, пытаясь сохранить равновесие. Танец суфиев, с помощью которого дервиши соединялись с сознанием Бога. У него на языке возникает дхикр — священное имя Бога. Яркое воспоминание пронзает мозг Хана — его дед, вращающийся на одном месте под звуки каввалов посередине пола иувана, выложенного плиткой с геометрическим узором. Мельвели приехал из Анкары, чтобы научить индийцев семе — великому танцу Бога.

Священный танец дервишей.

Уведи меня из этого мира, Господи. Мягкий коврик мнется под ногами Шахина. Концентрация достигает предела, все мысли сосредоточены на движении ног, на повороте рук: вниз — в благословляющем жесте, вверх — в жесте принятия благодати. Он вращается, уходя в глубины памяти.

В то безумное новоанглийское лето, когда повышенное давление на много дней установилось над пуританским Кембриджем, температура некоторое время росла, а затем как будто застряла на очень высокой отметке. Все распахнули настежь окна и двери, вышли на улицы, в парки и на лужайки или просто расселись у порогов домов, на балконах. Шахин Бадур Хан являлся в тот год второкурсником и забыл, что значит быть холодным и сдержанным. Он возвращался с друзьями с музыкального фестиваля в Бостоне. И тут из мягкой, бархатной, ароматной ночи появилось оно, и Шахин был мгновенно парализован, он застыл, словно Полярная звезда посреди небосклона, точно так же, как четверть века спустя в аэропорту Дхаки при виде неземной, совершенно чуждой, волшебной и абсолютно недостижимой красоты. Ньют раздраженно реагирует на стайку шумных студентов, пытаясь уступить им дорогу.

Так впервые в жизни Шахин Бадур Хан увидел ньюта. До этого он читал о них, видел фотографии, томился страстным желанием увидеть их воочию, воплощенную мечту своего детства. И вот теперь оно явилось перед ним во плоти, нечто вполне реальное, а не какое-нибудь фантастическое существо из сборника сказок и легенд. На гарвардской лужайке он впервые влюбился. Та любовь сопровождала его всю жизнь. В течение двадцати пяти лет Хан носил ее жало в своем сердце.

Ноги движутся, губы произносят мантру дхикра. Он вращается назад, в прошлое.

Обертка была идеальная, простая и элегантная. Бумага с красно-черно-белым узором, одна целлофановая ленточка золотистого цвета. Минимум всего. Индийцы придали бы подарку еще массу всяких украшений, могли разукрасить, разрисовать сердечками, стрелами и Ганешами, сделали бы так, чтобы он наигрывал мелодии, а потом разбрасывал конфетти. В тринадцать лет Шахин Бадур Хан знал, видя пакет из Японии, что он никогда не будет в индийском стиле. Отец привез из командировки в Токио подарки для всей семьи. Младшие братья Хана получили воздушных змеев, которых они потом запускали с балконов хавели. Старший сын — «Нихон» в коробке. Манга* [Японские комиксы, часто лежат в основе жанра анимации] преобразила его жизнь так же, как часто преображает ее подаренный мотоцикл, превращающийся в орудие борьбы и мести. Поначалу ему не нравилось свойственное манга легкомысленное смешение насилия, секса и подросткового невротизма. Оно казалось ему дешевым и чуждым по менталитету. Но постепенно Хана начали привлекать персонажи, эти вытянутые фигурки бесполых подростков с оленьими глазами, вздернутыми носами и постоянно приоткрытым ртом. Чем они только не занимались! Спасали мир, решали проблемы с родителями, носили потрясающие фантастические костюмы, похвалялись самыми невероятными прическами и обувью, беспокоились за дружков-подружек, когда на Токио совершали налет зловещие «черные ангелы», то есть враждебные роботы, но чаще всего просто демонстрировали независимость, отстраненность, сказочную привлекательность, свои стройные длинные ноги и свою загадочную андрогинность. И Хану так сильно захотелось жить той же жизнью, которой жили они, увлекательной, непредсказуемой и полной страсти, что он даже заплакал. Шахин завидовал им во всем, их красоте, их сексуальной асексуальности, тому, что все знали, любили и восхищались ими. Он хотел стать одним из них, быть с ними в жизни и смерти. Ночью, лежа в постели, Шахин придумывал новые истории. Что произойдет после того, как они разгромят «черных ангелов», рвущихся сквозь трещину в небесах, — он выдумывал новые истории об их любви и играх. И андрогинные бойцы вселенной затягивали его в свое гнездо, и там они все вместе предавались любви — по-детски нерешительной, но страстной и бесконечной любви. После той ночи, когда его произвели в маги-предводители «Грассен Элементой», Шахин проснулся в пижамных штанах, насквозь пропитанных спермой.