Лалл не думал, что ему могут предъявить какие-то обвинения. Тем не менее в подобной ситуации возможно все. Томас уже целых три часа просидел в комнате, а клавиши продолжали стучать, офицеры снимали показания, звучал разноголосый шум, а на улице причитали женщины. Но вот коренастый субалтерн — с синим тилаком на языке из-за постоянного облизывания карандаша — вырвал какие-то квитанции, проштамповал страницы и протянул Лаллу стопку бумаг — розовых, синих и желтых, — а вместе с ними и его плотный черный паспорт.

— Ваше разрешение на проезд по стране, временное удостоверение личности и билет, — сказал он, указывая карандашом на выданные бумаги. — Автобусы отправляются от храма Дурги. Номер вашего автобуса — 19. Позвольте мне от имени правительства Бхарата выразить сожаление по поводу тех неприятностей, которые вам пришлось испытать, и пожелать благополучного дальнейшего путешествия.

И субалтерн поманил карандашом женщину, стоявшую в очереди за Лаллом.

— А моя спутница, молодая женщина с тилаком Вишну?

— Все автобусы и все люди перед храмом. Доброго пути вам, сэр.

Взмахом пера младший офицер показывает Томасу, что разговор закончен. Деревенская улица освещена только светом автомобильных фар. Лалл проходит между рядами мертвых тел, лежащих парами, словно возлюбленные. Но к концу тропинки, ведущей к автобусу, у военных, видимо, закончились мешки для трупов, и мертвые лежат прямо на земле. Лалл старается не вдыхать запах обгоревших тел. Армейские медики уже заняты работой — снимают роговицы.

— Аж!.. — кричит он. С разных сторон видны вспышки фотокамер. Зажигаются осветительные приборы: группы корреспондентов выбирают удобный ракурс для съемок. За лесом из микрофонных штативов с машин со спутниковыми антеннами разгружают оборудование, которое напоминает внезапно распустившиеся маки. — Аж!..

— Лалл! Лалл!..

Бледная рука машет ему из окна автобуса. Свет падает на тилак. Томас пробирается сквозь толпу, повернувшись спиной к камерам с американским логотипом.

— Вас так долго не было, — говорит девушка, когда он наконец усаживается рядом с ней.

— Им хотелось убедиться, что я не являюсь агентом враждебного государства. А как вы? Я думал, что...

— О, меня сразу отпустили. Мне кажется, они просто испугались.

Автобус ехал остаток ночи и весь следующий день. Долгие бесконечные часы слились в сплошную пелену жары, скуки, деревень с яркими рекламами воды и нижнего белья и постоянным блеянием автомобильных сигналов. Но перед глазами Томаса Лалла снова и снова всплывала одна и та же картина: обгоревшие трупы на сельских улицах, Аж, стоящая на одном колене с протянутой рукой, и повинующиеся ей вражеские боевые роботы.