— Не вижу никаких противоречий. Они — живые существа, разумные существа. Мы перед ними в долгу. Мы должны о них заботиться.

— Существа? Ты сказал — «существа»?

— Да, я именно так и сказал. Кажется, существует три сарисина третьего поколения. Безусловно, их субъективные вселенные не обязательно должны перекрываться, хотя, возможно, у них общие стандартные подпрограммы. «Одеко», как я полагаю, — общий канал. По крайней мере для двух из них.

— Чакраборти назвал «Одеко» сарисином «Брахма». На лице у Ранджита Рэя появляется понимающая улыбка.

— Ты когда-либо встречался с «Брахмой»?

— Вишрам, что ты имеешь в виду под словом «встречался»? Я встречался с людьми в официальных костюмах, я беседовал с разными лицами по телефону. Все эти лица могли быть вполне реальными, но могли быть и «Брахмой» — или какими-то его проявлениями. Можно ли в прямом смысле слова встретиться с распределенной сущностью?

— Но они когда-нибудь говорили, почему хотят финансировать проект нулевой точки?

— Ты не поймешь их мотивов. И я их не понимаю. Вспышка молнии на мгновение освещает внутреннюю часть кремационной камеры. С тяжелым грохотом обрушивается на нее удар грома. Странный ветер поднимает пепел.

— Скажи мне...

Палм Вишрама подает сигнал. Он раздраженно морщится. Паломники бросают злобные взгляды на нарушителя святости храма. Но это звонок высшей категории важности. Вишрам включает только аудиорежим. Когда Марианна Фуско заканчивает говорить, он тихо опускает палм во внутренний карман пиджака.

— Отец, нам нужно уходить. Ранджит Рэй хмурится.

— Не понимаю, что ты говоришь.

— Нужно немедленно уходить. Здесь небезопасно. Авадхи захватили дамбу Кунда Кхадар. Наши войска капитулировали. Между частями противника и Аллахабадом нет практически ничего. Авадхи могут быть здесь уже через двадцать четыре часа... Отец, ты должен лететь вместе с нами. В самолете есть свободные места. Ты обязан прекратить эксперимент, ведь ты же человек, известный и уважаемый во всем мире!

Вишрам встает и протягивает руку отцу.

— Нет, я никуда не пойду и не позволю, чтобы мною, как престарелой вдовой, помыкал собственный сын. Я принял решение, я ушел из мира и назад уже не вернусь.

Вишрам в отчаянии качает головой.

— Отец...

— Нет. Со мной ничего не случится. Бхарат, в который они вторглись, совсем не тот, в котором живу я. Они ко мне не притронутся. Идите. Уходите. — Ранджит Рэй отталкивает сына, коснувшись его колен. — Есть вещи, которые ты обязан сделать, поэтому иди. С тобой все будет хорошо. Я стану молиться за тебя, и боги позаботятся о тебе. А теперь уходи.