Он видит, как на песчаный берег опускается самолет. Он видит, как по толпе распространяется рябь недовольства, как только солдаты начинают ее теснить. Со своего высокого наблюдательного пункта на гхате он различает фигуру, приближающуюся по расчищенным мраморным ступеням. Это четвертая аватара Скинии — Нандха, Сыщик Кришны.

Лалл, готовясь к совершению последнего рывка, вспоминает, что у Кафки есть рассказ о герольде, приносящем известие о благосклонности и особом расположении государя одному из его подданных. И хотя у герольда есть все необходимые печати, грамоты и пароли, он не может покинуть дворец из-за огромной толпы, собравшейся вокруг. Он не в силах пронести сквозь нее важное, дарующее надежду слово короля. Оно остается непроизнесенным.

— Аж!..

Он уже достаточно близко, уже видит три грязные белые полоски на серых кроссовках девушки.

Его слова проваливаются в гулкий колодец звуков, раздавленные и уничтоженные более резкими и громкими звуками. При каждом вдохе Лалл чувствует небольшой, но уже вполне ощутимый эластичный комок напряжения.

Черт бы побрал Кафку!

— Аж!..

Но она уже исчезла.

Беги, подсказывают ей остатки богов. Подошвы стучат по металлической эстакаде. Она поворачивает вокруг высокой опоры и бежит по железным ступенькам с острыми краями. Какой-то пожилой мужчина что-то кричит и ругается, когда Аж врезается в него.

— Извините, извините, — шепчет она, подняв руки, словно моля о прощении, но он уже прошел мимо.

На мгновение Аж задерживается на ступеньке. Самолет стоит на песке справа от нее, у самой воды. В толпе возникает какое-то волнение, которое ползет по направлению к ней, словно кобра. А за спиной у девушки движутся антенны военного бронетранспортера, который перемещается по узкому переулку Дасашвамедха Гали. Туда бежать нельзя.

Огромная толпа теснится по направлению к судну, стоящему у пристани. Многие уже по плечи в воде, несут свои пожитки на голове. В былые времена Аж могла бы скомандовать механизмам, управляющим судном, и уплыть на нем. Теперь у нее такой возможности нет. Она всего лишь чело век. Слева от нее к Гангу спускаются стены и контрфорсы дворца Ман Сингха. Головы, руки, голоса, вещи, цвета, мокрая от дождя кожа, глаза... Над толпой возвышается голова бледного мужчины. Судя по росту, он иностранец. Длинные волосы, серая щетина... Голубые глаза... Ярко-голубая идиотская рубашка... чудесная спасительная рубашка...

— Лалл!.. — кричит Аж и бежит вниз, перескакивая через узлы с вещами, сбивая с ног каких-то детей, перепрыгивая через невысокие стенки и платформы, где брахманы совершают приношения Брахме из огня, соли, музыки и прасада. — Лалл!..