Но Кемпински просто обняла его за шею. Макс грустно улыбнулся.
— Прости, — Дэз посмотрела на него. — Я… Я не могу!
Глаза Кемпински наполнились слезами.
Макс провел ладонью по ее щеке. Он знал, что будет ждать, когда Дэз его простит. Знал, что его чувство к ней никогда не изменится и никто никогда не будет значить для него столько, сколько Кемпински. Он знал все это, но не знал, как сказать. В его голову через нейролингву были закачаны миллионы слов на разных языках — но самых простых, самых важных, тех, что выразили бы захлестнувшие его чувства, не было… Он словно стал немым. Чувствовал, но ничего не мог сказать.
Дэз отвернулась, быстро вытерла глаза тыльной стороной руки.
— Я позову Крейнца, — сказала она, изо всех сил пытаясь говорить ровно, чтобы голос не дрожал.
* * *
Крейнц, Идзуми, Роджер и Нимура сидели в кабинете Буллигана, ожидая возвращения шефа Бюро из штаб-квартиры Интерпола.
Буллиган задерживался уже на два часа. Идзуми курил, не обращая внимания на возмущенные взгляды Роджера. Крейнц на своем ноуте несчетный раз просматривал сетевой протокол за 19 октября на 8:45 утра, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, как Максу удалось выйти в Сеть.
— Все должно быть очень просто, — бормотал он, — просто мы не видим…
— Там что-то произошло, — вздохнул Нимура.