– Я хочу остаться с тобой. – Энджи повернулась к Тернеру. – Мне понравилась Джекки, но потом она...

— Неважно, – отозвался Тернер. – Я знаю. – «Ничего я не знаю!», — безмолвно кричал он. – Я еще свяжусь с тобой... – «Я никогда больше тебя не увижу». – Но есть еще кое-что, и будет лучше, если я скажу тебе прямо сейчас. Твои отец мертв. – «Он покончил с собой». – Его убили люди из службы безопасности «Мааса»; он задерживал их, пока ты уводила авиетку с плато...

– Это правда? Что он их сдерживал? Я хочу сказать, я вроде чувствовала, что он мертв, но...

– Да, – сказал Тернер. Вынув из кармана черный конверт Конроя, он надел ей на шею шнурок. – Здесь досье-биософт. Это тебе на будущее, когда ты станешь старше. Оно не расскажет тебе всего целиком. Помни об этом. Ничто никогда не дает полной правды...

Бобби стоял у бара, когда этот высокий выходил из конторы Джаммера. Высокий прошел прямо туда, где спала девушка. Подобрав свою драную армейскую куртку, надел ее, потом подошел к краю сцены, где лежала Джекки, казавшаяся такой маленькой под черным пальто. Высокий запустил руку иод куртку и вытащил пушку, огромный «смит-и-вессон», тактический образец. Открыв барабан, он извлек какие-то капсулы, убрал их себе в карман, а потом положил пушку возле тела Джекки. Положил так осторожно, что она даже не звякнула.

– Ты хорошо поработал, Граф, – сказал он, поворачиваясь лицом к Бобби, руки глубоко в карманах куртки.

– Спасибо, друг. – Сквозь оцепенение Бобби все же испытал прилив гордости.

– Пока, Бобби. – Высокий подошел к двери и начал один за другим пробовать различные замки.

– Хочешь выйти? – Бобби поспешил к двери. – Вот так. Джаммер мне показывал. Ты уходишь, старик? Куда ты собираешься?

И вот дверь открыта, и Тернер уходит прочь мимо заброшенных, опустевших лавок.

– Не знаю, – не оборачиваясь, крикнул он Бобби. – Мне нужно сначала купить восемьдесят литров керосина, а потом я подумаю...

Бобби смотрел ему вслед, пока тот не исчез. Судя по всему – вниз по мертвому эскалатору. Потом закрыл и запер на все замки дверь. Стараясь не смотреть на сцену, он зашагал к конторе Джаммера и заглянул внутрь. Энджи плакала, уткнувшись в плечо Бовуа, и Бобби почувствовал удививший его самого укол ревности. Телефон зациклило, и за спиной Бовуа по кругу бежала сводка новостей.

– Бобби, – окликнул его Бовуа, — Анджела какое-то время поживет на Проекте. Хочешь тоже перебраться к нам?

За спиной Бовуа на экране появилось лицо Марши Ньюмарк, Мамы-Марши, его матери:

«...из частной жизни наших абонентов: полиция предместья Нью-Джерси сообщает, что местная жительница, чье кондо стало мишенью недавней бомбардировки, была крайне удивлена, вернувшись вчера ночью и обнар...»