– Как же, – нахмурился толстяк и поглядел на меня. – А чем твой друг занимается? Он тоже гакусэй?

– Нет, я в зоопарке работаю, – сказал я. – Мне трудно учиться.

– Ну, тоже дело. Возьмите там бакусю в холодильнике, я сегодня только ящик заказал.

Мне понравился Аокин оядзи. Правда, мои родители занимались моим воспитанием намного плотнее, чем этот толстяк. Но ведь я всегда плохо соображал, внимания мне много требовалось. А у его дочери со смекалкой всё в порядке…

Я отобрал суйкан у робота и увидел, что плащ почти чистый. Аоки поманила трилобита, и тот радостно покатился за нами. Видимо, ползать во владениях Кэна он уже замучился.

– Сатою – твоя мать? – поинтересовался я.

– Нет, имоуто. Она на гейшу учится.

– Младшая сестра! Это здорово.

– А мать погибла, в аварию попала, когда мне семь лет было.

– Обидно…

– Симатта, я же исповедаться забыла!

Аоки опустила микрофон к губам, соединила смарт с дикастерием и пробормотала что-то вроде «Простите меня, боги, за неуважение к сложной технике!» Это хорошо, что она не стала вдаваться в детали преступления. А то законопослушные служители Будды тотчас сдали бы её полиции.

Тут коридор кончился огромной кухней. Никаких футонов тут уже не валялось, и перегородок не было – обычная комната с могучим холодильником у стены. В него можно было затолкать целую тонну заморозок. Но питаться тут, наверное, было бы не очень уютно. Сплошной жёлтый пластик вокруг. Всё-таки видно, когда старшей хозяйки нет в доме, вот и у меня такая же квартира. Правда, она раз в сто меньше. Аоки, понятно, нет никакого интереса возиться с мебелью и другими заморочками, а порядок роботы поддерживают.

– Раздевайся, что ли, – сказала девушка и стянула куртку, свитер и кожаные штаны, в коротких шортах и майке осталась.

Я добавил в кучу суйкан и чапсы, и трилобит с урчанием накинулся на грязную одежду. Только бы рекламное покрытие не содрал, и защитное тоже. Но робот был умный, действовал своими манипуляторами осторожно, будто китайскую вазу от пыли чистил.

– Так, где наше бакусю?

Она стала метать на стол упаковки с едой и жестяные банки. Чего тут только не было! Я даже не все слова понимал, хотя они обычной каной были написаны. Нет, не все – некоторые пакеты с нихонскими иероглифами были. Суси с летучей рыбой, жареный щукорылый угорь с имбирем, индийский плосколоб, морской судак… Это были очень дорогие заморозки, из престижного маркета – внутри них имелись цветовые датчики свежести. Само собой, все они сейчас были бесцветными. Гохан был свежайший.

– Остановись! – воззвал я, когда увидел бутылку с рыбной пастой камабоко. – Мы погибнем от обжорства!