Я громко хмыкаю. Это я-то — гвардеец Крепчалова? Да в гробу я его видал, вместе… Нет, жену внуки любят, пусть живет.

Воробьев, на секунду повернув ко мне свой острый нос — словно клюнув им — поясняет:

— Состав участников нашего небольшого совещания предложил и утвердил Крепчалов. Поскольку тут просматривается некоторая аналогия с «Тригоном». К которому мы все имели отношение. Помните «поле ужаса», механизм генерации которого так и остался невыясненным?

Ого, какая честь… Значит, сам министр…

— Воевать с 'Тригоном» я тоже ездил по указке Крепчалова, — с улыбкой говорю я. — И победил его практически в одиночку. Как меня отблагодарили за это, вы все прекрасно знаете. Знает об этом и господин Крепчалов. Наши высказывания записываются? — уточняю я у Воробьева.

— Да, я ведь предупреждал.

— Вот и отлично. Тогда передайте Виталию Петровичу мой пламенный привет. Поскольку я директор весьма скромной, абсолютно негосударственной фирмы, у вас нет никакого права насильно вовлекать меня в ваши сомнительные игры. А добровольно в них участвовать я категорически отказываюсь!

— Но, Павел Андреевич, я вас очень прошу… — чуть не скулит Славка. И я понимаю, мое участие в совещании было оговорено Крепчаловым особо. Ваши интуиция и опыт крайне важны для нас. И стоит ли сейчас, в минуты действительно очень серьезной опасности, поминать прошлое?

Я перевожу взгляд с Юрика на Гришу и обратно. Похоже, им не очень приятно слышать слова про мои несравненные интуицию и опыт. Да, ребятки, и в ситуации с «Эллипсом», и в бою с «Тригоном» вы только ушами хлопали, когда я действовал. И, заметьте, весьма эффективно действовал. Но — только бледнолицый может дважды наступить на одни я те же грабли.

Я решительно встаю. Витек — мужик крутой, конечно, но не круче, чем вареное яйцо. Никаким способом не заставит он меня в очередной раз подставлять голову за то, чтобы он не вылетел из высокопоставленного кресла. То я по его приказу первого в мире артегома вынужден был убить, то сунуть голову в пасть «Тригону»… Хорошо, что хоть жив тогда остался. Могло быть хуже.

— Павел Андреевич, ну хоть какой-нибудь совет дайте! — канючит Воробьев.

— Да чего тут непонятного? — ловлюсь я на скрыто-льстивую фразу, досадую на себя за это, но… Раз уж начал, надо закончить.

— Кому выгоднее всего нашествие артегомов? Фирмам, которые их производят. Особенно этих, «хоббитов». Вот под них и нужно копать. И под рекламные агентства, выпускающие клипы про «чебурашек» и прочую артегомную нечисть. Где-то там и скрываются специалисты по воздействию на подсознание, переплюнувшие Фрейда, Юнга, Фромма и прочих гениев психологии, психиатрии и психоанализа, — не упускаю я возможности блеснуть эрудицией. — А Пеночкина вы, кстати, проверяли? Не он опять шалит?