Она закончила свой рассказ, и Коршун медленно покачал головой.
— Так что же, — спросил он с сомнением в голосе, — никому мы уже не нужны?
Слай улыбнулась:
— Корпорации удовлетворены… если это правильное слово, — пояснила она. — Снова идет игра по правилам. Все получили результаты исследований «Яматецу». Нет никого, кто оказался бы в критическом состоянии. Сейчас незачем вести войну.
— Война корпораций закончилась? — настаивал Коршун.
— Закончилась, — уверила его Слай. — Я уже говорила, что сейчас это никому не выгодно. Все работают, как обычно. — Она усмехнулась. — Не сомневаюсь, все попытаются усовершенствовать технологию. Но все начнут с одной точки, ни у кого не будет преимущества. — Она пожала плечами. — Наверное, снова будет восстановлена конвенция «Цюрих-Орбитал», с некоторыми изменениями, и Корпоративный суд приобретет прежнее влияние.
— Правительство Сиу чистит конюшню, — вставила Мэри. — Я кое-что слышала, когда ходила за виски. Они закрывают ОВР, и…
Дверь номера слетела с петель. В ушах у Слай еще звенело от взрыва, когда она увидела человека, стоявшего в дверном проеме, его массивную фигуру в тяжелой броне, в большом шлеме, закрывающем голову. Прозрачный лицевой щиток был опущен, но она ясно видела лицо.
Лезвие Ножа.
Слай схватила револьвер. Краем глаза она видела, как Мэри бросилась под ненадежное прикрытие одной из кроватей. Коршун не прятался — он тянулся к своей снайперской винтовке.
Лезвие Ножа поднял свою штурмовую винтовку, нажал на курок и выпустил короткую очередь. Коршун вскрикнул: пули впились в его тело — и от удара скатился с кровати. Все еще вцепившись в свое ружье, он рухнул на пол лицом вниз, недвижимый среди быстро расплывающейся лужи крови.
Слай вскинула пистолет и дважды выстрелила. Пули звякнули о тяжелую броню, не причинив нападающему никакого вреда.
— Проклятая стерва! — заорал он. — Это все твоя дерьмовая работа! — Лезвие перевел ствол винтовки на Слай.
Она беспомощно глядела на дуло. Ну надо же! Как нелепо! Казалось, время почти прекратило свой ход и все происходит как в замедленной съемке. Инстинктивно Слай попыталась броситься в сторону. Ощутила напряжение мышц, почувствовала, как переносится вес тела, пока она кренится вправо. Слишком поздно, слишком медленно. Только мысль бешено работала. Слай видела, как палец индейского раннера белеет от напряжения, нажимая на курок. «Мне крышка», — подумала Слай, и тут услышала собственный крик — голос был слишком громким и низким, как с медленно движущейся магнитной ленты:
Грохнул выстрел.