— Да понял я уже, — кивнул Артур. — Я не собираюсь ее за это преследовать. Кто за то, чтобы отдать им прибор? И пусть работают.

— Конечно, я «за»! — воскликнул Андрей.

— И я!

— Институт преобразовательной физики не возражает, — улыбнулся Глеб. — Эд, а ты что думаешь?

— Как его фамилия, ты сказал? — Эдуард задумчиво взглянул на Андрея. — Зиньковец?

— Угу.

— Костя! Да?

* * *

Решили, что первыми в палату к Зиньковцу войдем мы с Андреем, чтобы, чего доброго, не вызвать у эссенциалиста шок при виде трибунальщиков.

Но получилось иначе. Константина на месте не было, он ушел на процедуры. А возвращаясь, столкнулся с трибунальщиками в коридоре. Артура, впрочем, он не знал, а вот Эдуарда вспомнил сразу же, хотя прошло почти двадцать пять лет.

Когда мы, прождав минут десять напрасно, вышли из палаты, нашим глазам предстала трогательная сцена объятий.

— Не иначе, один в свое время спалил другого, — хмыкнул я, не сдержавшись.

— Не совсем, — засмеялся (впервые!) подошедший сзади Артур. — Константин был первым приговоренным эссенциалистом, когда Эдуард только-только начал служить в Трибунале старшим офицером, как Петер сейчас.

— Знаешь, я Петера тоже надолго запомню, — вырвалось у меня.

— Он классный.

— Угу. Он будет теперь вместо тебя?

— Нет. Петера некому заменить. А насчет Главного дознавателя… Есть у меня одна мысль…

* * *

Давным-давно, несколько веков назад, на перекрестке миров встретились два обездоленных народа: маги и люди. Одни что-то не поделили со своими земляками, вероятнее всего — сферы влияния. Другие бежали от чумы и прочих страшных болезней.

Народы объединились и построили собственный мир, прямо на перекрестке. Его поместили в магический Лабиринт, который должен был защищать мир от разрушения, а сверху накрыли ведовской паутиной, сплетенной из тончайших нитей гармония, которая помогала узнавать то, что происходит в соседних областях Мегавселенной. Хотя тогда и слова-то такого не было.