Любой, кто решался задать уточняющий вопрос о том, в чем же будет заключаться «корректировка», получал от Солдатиков четкий ответ, сообщаемый успокаивающими голосами: все риски берет на себя Министерство, всем нам следует положиться на власть, и это будет самым верным решением, не правда ли (ведь мы сделали в свое время все, чтобы теперь полностью довериться нашим лидерам)? В общем, ответ этот был признан всеми удовлетворительным, люди принимали выписанные квитанции и спокойно прощались со своими роботами.

Даже Степан Аркадьич, провожая Маленького Стиву, обычно веселого, а теперь тревожно сверкающего глазами, крикнул ему вдогонку:

— Не бойся, Маленький Самовар! Мы скоро увидимся вновь!

Облонский, проделывая определенную внутреннюю работу, старался отогнать от себя неприятные воспоминания о том, что он видел в подвале у Каренина.

«Здесь нет никакой связи», — уверял он сам себя, имея в виду загадочные опыты Алексея Александровича и нынешнее поголовное изъятие роботов.

— Ведь мы сделали в свое время все, чтобы теперь полностью довериться нашим лидерам, — внушал он жене, когда ее добрую и степенную Доличку увели. — Ведь сделали же?..

Глава 2

Глава 2

Шестеренки жизни вновь закрутились, и со временем тревожная неразбериха, связанная с отъездом Маленького Стивы и Долички, сменилась в доме радостным ожиданием, когда начались приготовления к свадьбе Кити Щербацкой и Константина Левина.

Толпа народа, в особенности женщин, окружала освещенную для свадьбы церковь. Те, которые не успели проникнуть в средину, толпились около окон, толкаясь, споря и заглядывая сквозь решетки.

Больше двадцати карет уже были расставлены жандармами II класса вдоль по улице; их бронзовое покрытие защищало от любой непогоды, позволяло не замечать опасной изморози, которая без должной защиты грозила обернуться ржавчиной.

Беспрестанно подъезжали еще экипажи, и то дамы в цветах с поднятыми шлейфами, то мужчины, снимая шлемы или черную шляпу, вступали в церковь. В самой церкви уже были включены обе люстры и все свечи у местных образов.

Окна церкви, настроенные по случаю модным тогда техником-осветителем, ярко и празднично сияли сценами из жизни Спасителя, одно схематическое изображение плавно сменялось другим. Сияние этого богато оформленного дисплея на красном фоне иконостаса, и золоченая резьба икон, и серебро паникадил и подсвечников, и плиты пола, и коврики, и хоругви вверху у клиросов, и ступеньки амвона, и подрясники, и стихари — все было залито светом.

Не хватало только влюбленной пары. Каждый раз, как раздавался скрип отворяемой двери, говор в толпе затихал, и все оглядывались, ожидая видеть входящих жениха и невесту. Но дверь уже отворялась более чем десять раз, и каждый раз это был или запоздавший гость или гостья, присоединявшиеся к кружку званых, направо, или зрительница, обманувшая II/Жандармов/56, присоединявшаяся к чужой толпе, налево. Галеновая капсула распространяла по церкви свои успокаивающие волны, однако этого было недостаточно, чтобы развеять установившуюся тревожность. И родные, и посторонние уже прошли чрез все фазы ожидания.