Поехать прямо в дом, где можно было встретиться с Алексеем Александровичем, она чувствовала, что не имела права. Увидать сына на гулянье, узнав, куда и когда он выходит, ей было мало: она так готовилась к этому свиданию, ей столько нужно было сказать ему, ей так хотелось обнимать, целовать его. И тут же она решила, что завтра же, в самый день рожденья Сережи, она поедет прямо в дом мужа, подкупит людей, будет обманывать, но во что бы то ни стало увидит сына и разрушит этот безобразный обман, которым они окружили несчастного ребенка.

Она поехала в игрушечную лавку и накупила игрушек; затем Анна пробралась на личный оружейный склад Вронского, пока тот крепко спал, и аккуратно взяла несколько вещиц, которые, как она чувствовала, могли пригодиться для предстоящей поездки в дом мужа. Анна обдумала свой план действий. Она приедет рано утром, в восемь часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Анна подробно рассказала свой план Андроиду Карениной, которая сразу же поддержала хозяйку.

На другой день, в восемь часов утра, она вышла одна из извозчичьей кареты и позвонила у большого подъезда своего бывшего дома.

— Какая-то барыня, — проворчал Капитоныч, старый суровый mécanicien дома Карениных; еще не одетый, в серой поддевке, он выглянул в окно на даму, покрытую вуалем, стоявшую у самой двери.

Он открыл дверь и был изумлен увиденным: перед ним стояла его прежняя хозяйка, одетая в знакомый дорожный плащ. Капитоныч стоял совершенно неподвижно и был похож на статую, опершуюся на дверную ручку. Он, без сомнения, помнил доброту Анны Аркадьевны и всем сердцем желал впустить ее на порог некогда родного дома, но в то же время в дверях стоял тот самый Капитоныч, который совсем недавно закопал тело несчастного приказчика на заднем дворе дома.

— Вам кого надо? — спросил он стальным голосом.

Скрытая вуалем, Анна не слышала его слов и ничего не отвечала. В это время в саду за домом настоящая Анна Каренина — перед Капитонычем в вуале и пальто безмолвно стояла Андроид Каренина — перепрыгнула высокий забор под напряжением и шумно приземлилась рядом с фонтаном. Неуверенно выставив один из наградных испепелителей Вронского перед собой, она, необутая, в одних чулках, бесшумно заторопилась к задней двери огромного дома, который когда-то был и ее собственным. Шаг за шагом она осторожно продвигалась вперед, не смея поднять глаза к окнам спальни; в то же время она увидала в нескольких метрах от входа в дом подобие покосившегося флигеля, который не узнала. Большая металлическая дверь этой пристройки была приоткрыта и поблескивала в солнечных лучах; любопытство Анны взяло верх над осторожностью.