Ну, по крайней мере он мог это вообразить. Харуюки поднялся на цыпочках, махая воображаемыми крыльями, и –

– Уже синий!

Внезапно кто-то хлопнул Харуюки по спине, и он, почти падая вперед, шагнул на переход. С трудом устояв на ногах, он быстро зашагал через дорогу, чтобы скрыть смущение. Потом повернулся к идущему рядом с ним человеку.

– …Привет.

– Привет.

Ответила Харуюки, крутя в руках свой желто-зеленый зонт, его одноклассница Тиюри Курасима. Она весело плюхала своими непромокаемыми ботинками, словно дождливая погода не навевала на нее уныние, а, наоборот, радовала.

– Ты купила новый зонтик? – поинтересовался Харуюки (этой вещицы он раньше у Тиюри не видел). Его подруга застенчиво моргнула своими кошачьими глазами и кивнула.

– Ага… и не говори больше ничего, я и сама знаю, что ты хочешь сказать! Да, да, я позволяю себе выбирать вещи под цвет своего аватара.

– Это не только у тебя… Я тоже заметил, что всякую мелочь – коробочки для карт памяти, кабели для Прямого соединения – выбираю серебристого цвета.

Броня дуэльного аватара Тиюри «Лайм Белл», которым она обзавелась два месяца назад, в апреле, была цвета лайма, как и намекало название. Тиюри сперва не очень-то любила этот цвет, однако потом незаметно для самой себя сменила некоторые вещички, включая свою фирменную большую заколку, на ярко-зеленые.

– Но тебе лучше бы прекратить, когда дело дойдет до нейролинкера. А то твою реальную личность могут вычислить.

Когда Харуюки сказал это, глядя на светло-сиреневый VR-аппаратик, сидящий на ее тонкой шейке, Тиюри надулась.

– Но Хару, ведь и у тебя, и у Так-куна, и у Черно-семпай нейролинкеры такого же цвета, как аватары?

– Я… я его всегда такой ношу, уже очень давно. В следующий раз, когда я сменю его на новую модель, цвет тоже будет другой.

– На-вер-ня-ка будет лаково-черный, ага?

Харуюки покосился на Тиюри, и его глаза забегали.

Его подруга рассмеялась, на лице ее было написано: «Ну что с тобой делать». Потом она отвела свой новехонький зонт назад и взглянула из-под него на небо.

– Но сейчас правда дождит.

– Ага… Кстати, а что с твоей секцией?

До Харуюки с запозданием дошло, что в норме Тиюри, принадлежащая к секции легкой атлетики, и он, ни в каких кружках и секциях не состоящий, никогда вместе из школы не возвращаются. Он вопросительно склонил голову набок. Тиюри пожала плечами и лениво ответила: