Как-то вдруг подходит ко мне какой-то старичок, и говорит: «Слушай, парень, знаю все про твои дела». Ну я под дурачка: «Какие еще дела? Вы меня с кем-то путаете!» А он мне начинает подробно, будто все это в новостях увидел, пересказывать все наши с Амалем дела. Ну то есть, вообще все. Будто даже не по новостям видел, а сам за углом стоял и наблюдал. У меня, понятно, все взыграло. Что вам надо, спрашиваю. А он такой — ничего. Я, дескать, твой дальний родственник и просто о тебе забочусь. Чтобы ты, дурак, в нехорошую историю не попал. Таких родственников у меня сроду не было. У нас, конечно, семья большая, но я-то все равно всех знаю. И промолчал. Сказал себе: Мигель, ну если ему хочется считать, что он твой родственник — то без проблем. Пусть считает. Главное, чтобы в полицию не пошел. А он мне говорит: вот вы собрались деньги с биржи выводить, думаете туда ночью влезть и быстренько по компьютеру левую проводку сделать. Не знаю, отвечаю. Не, ну я знал, что на биржу идем. Но могу четко сказать, что эту тему Амаль ни с кем, кроме меня, не обсуждал. Ни с Ником, ни с Туком. Да я даже сам не знал подробностей этих: проводка какая-то, компьютер. Предположим, отвечаю. Может такое быть. А он мне тогда говорит: есть на этой бирже замаскированная камера, и она вас спалит. И чтобы, значит, все нормально было, то, когда зайдете, найди сразу слева в щитке голубой провод и выдерни его. Он, дескать, от этой камеры на отдельный жесткий диск идет. Ну я согласился — что, сложно, что ли, провод выдернуть? Думаю, хотел бы он меня подставить, давно бы все дела полиции слил. Ну так он же не слил! И ставит условия: чтобы я, значит, ни про наше с ним общение, ни про голубой провод этот Амалю ничего не говорил. Это мне, конечно, подозрительно показалось, ну ладно. Как на биржу вошли, то я пошел, и сразу этот голубой провод выдернул. А потом в новостях говорят: грабители, дескать, были более чем подготовлены к делу. Они не только знали пароли и все такое прочее, но также и то, где стояла скрытая камера, и отключили ее, прежде чем войти в операционный зал. А про камеру эту, дескать, всего человека три знали из руководства биржи. Ну и обсуждают это во всех новостях. Амаль спросил у меня, не отключал ли я чего. А я лицо кирпичом сделал и говорю: да нет, конечно, я вообще не знаю, что там чего и как. А дедушка этот потом начал мне изредка всякие штуки говорить: ну, где какая камера стоит, или что, например, охранник раньше придет. Вот откуда он все это знал — я даже представить не мог. Такие вещи говорил — что их, как ты ни анализируй, все равно не предусмотришь. Уж насколько Амаль умный парень, а все равно их не мог предусмотреть. А дедушка этот все знал. Имя у него простое было, и даже детское — велел мне себя Славой называть. Уж не знаю, почему.