— Даже так? — удивилась Катрина.

— Даже так, — подтвердил следователь. — Подробности я с вашего позволения упущу. Коротко могу сказать одно: мысль о возможной причастности Габриэля к делу о сбежавшей секс-агнатке сразу запала мне в душу, поскольку за этим субъектом я уже давно и пристально наблюдал.

Катрина хмыкнула, длинным пальцем растерла на столе несуществующую пылинку.

— Я очень уважаю человеческую интуицию, — заметила она после этого, — но мне кажется, что одних подозрений в таких делах маловато. Обобщая, можно сказать следующее: вы и понятия не имеете, кто является Заказчиком на самом деле. Есть некий акционер по имени Габриэль Бруно, «очень плохой» по определению, поскольку он (опять же — вероятно) замешан в других подозрительных делах. И поскольку он априори представляет собой зло, вы подозреваете его бездоказательно. Я права?

— Не совсем, сударыня, — ответил он.

— И где же загвоздка?

— В опыте, — пояснил Йенг. — У вас его нет, а у меня — можно черпать лопатой, простите за неудачное сравнение. Дело тут не просто в интуиции. Как человек, раскрывший множество сложных махинаций в сфере безопасности Корпорации, хочу вам сообщить банальную истину: большинство удачных разоблачений начинается с интуитивных подозрений. Практически не существует серьезных, продуманных преступлений, которые можно раскрыть, идя по следам. Я говорю вам это как нукер с более чем четырехсотлетним стажем. Почти всегда, когда мы в конечном итоге берем преступника, мы начинаем не с улик и доказательств, а с бездоказательных теорий и допущений, с анализа возможных мотивов подозреваемых лиц… Ошибаемся, конечно, случается. Но без этого нельзя. Иногда ошибаемся, но чаще — побеждаем. Вы понимаете?

— Моя убежденность в причастности господина Бруно основана не только на подозрениях в совершении им других нарушений. Могу заявить, что в некотором смысле Габриэль — это одно из проклятий Корпорации. Древнее имя Габриэля Елисея Бруно звучит как Геб, что тоже — аббревиатура. И ваше определение его как носителя «априорного» зла — весьма точная характеристика.

— Вы серьезно? — фыркнула Кэти.

— Серьезней не бывает! Даже в правительстве Корпорации не имеют понятия об истинном возрасте Габриэля и его связи с очередным в этой истории давно умершим божеством. Только в ССБ такие вещи известны наверняка. Габриэль — это Геб. Пятьсот тысячелетий назад, то есть относительно недавно, если речь идет о возрасте акционера, тайком от общественности Господь Геб возрожден после Упокоения.

— Еще один Бог? — грустно усмехнулась Катрина.