Примерно в полдень следующего дня U-691, борясь с жесточайшим штормом, пронзает Дуврский пролив и вырывается в Северное море. Она наверняка светится на всех радарных экранах Европы, но в такую погоду самолеты взлететь не могут.

— С вами хочет поговорить пленный Шафто, — докладывает Бек, вернувшийся на роль заместителя, как будто ничего не произошло. Война учит на многое закрывать глаза. Бишоф кивает.

Шафто заходит в кабину управления. С ним Роот в роли переводчика, духовного наставника и/или ироничного наблюдателя.

— Я знаю, куда мы можем отправиться, — говорит Шафто. Бишоф ошарашен. Он уже несколько дней не думает о том, чтобы куда-то отправиться. Концепция определенной цели практически выше его понимания.

— Какая… — Бишоф ищет слово, — трогательная забота.

Шафто пожимает плечами.

— Слышал, Дениц окунул тебя в дерьмо.

Бишоф с ходу оценивает народную мудрость американской деревенской метафоры.

— Да я и прежде был там. Только сейчас я стою на ногах, а до этого был вниз головой.

Шафто смеется. Они теперь друзья-приятели.

— Есть карты Швеции?

Идейка кажется Бишофу хорошей, но несколько бредовой. Временно укрыться на нейтральной территории — отлично. Однако скорее всего напорешься на подводную скалу.

— Вот здесь есть бухта, возле этого поселка, — говорит Шафто. — Мы знаем глубины.

— Откуда?

— Сами ж ее и промеряли, бля, камнем на бечевке, месяца два назад.

— До того, как оказались на загадочной подводной лодке, груженной золотом, или после? — спрашивает Бишоф.

— Незадолго до.

— Уместно ли мне спросить, как случилось, что рейдер морской пехоты США и капеллан австралийского экспедиционного корпуса проводили батиметрическую съемку в нейтральной Швеции?