— Ой, мамочки. — Ами зачитала пассаж, в котором грубый-но-чуткий-но-любящий-но-дерзкий-но-страстный герой овладевает сопротивляющейся-но-покорной-но-молящей-о-пощаде-но-уступающей героиней. — Господи! — Она запустила книжку в лужу на полу.
— Я всегда замечал, что она читает как-то украдкой.
— Теперь мы знаем, чего ей было надо, — сказала Ами. — Ты дал ей то, что она хотела, Рэнди?
С тех пор Рэнди много об этом думал. Когда он оправился от первого изумления, то решил, что пристрастие Чарлин к такого рода книжонкам — не такая уж дурная вещь, хотя в ее кругу признаться в нем было все равно что появиться в остроконечной шапке на улицах Салема, Массачусетс, в 1692 году. Они с Рэнди мучительно пытались установить равноправные отношения. Обращались к платным консультантам. Однако Чарлин все больше и больше бесилась, не объясняя причин, а Рэнди чувствовал себя все более и более озадаченным. Наконец он перестал недоумевать и начал злиться. Чарлин его раздражала. После того как Ами нашла книжки в подвале, в голове у него начала складываться совершенно другая история: лимбическая система Чарлин была настроена так, что ей нравились доминирующие мужчины. Опять-таки, не в смысле цепей и плеток; просто в большинстве пар кто-то должен быть активным, а кто-то пассивным. В этом нет определенной логики, но нет и ничего дурного. В конце концов, пассивный партнер имеет ровно столько же власти и свободы.
У Рэнди сильное чувство, что Ами не читает романов про дерзких-но-чутких насильников. Наоборот. Она не хочет никому покоряться. В обществе это создает определенные сложности, она не могла в старших классах сидеть дома, дожидаясь, пока мальчик пригласит ее погулять. Такое свойство души исключительно легко неправильно понять, и она просто сбежала. Предпочла обидам и непониманию в Америке гордое одиночество и верность себе на краю света.
— Я люблю тебя, — произносит он.
Ами отводит глаза и тяжело вздыхает, словно говоря: