Поневоле напрашивается мысль, что у Еноха Роота и генерала Ина есть и другие поводы для взаимной неприязни.

— Если мне позволено проявить осторожный скептицизм, что именно вы имели в виду, когда говорили о защите цивилизации?

— Бросьте, Рэнди, вы знаете, что я имел в виду.

— Да, но Китай — цивилизованная страна, не правда ли? По крайней мере была.

— Да.

— Так, может быть, вы с генералом Ином в одной упряжке.

— Если китайцы такие цивилизованные, почему они ничего не изобретают?

— Как? Бумага, порох…

— В последнее тысячелетие, я хочу сказать.

— Не знаю. А вы как думаете?

— Потому что они как немцы во время Второй мировой.

— Знаю, что лучшие умы бежали из Германии в тридцатых — Эйнштейн, Борн…

— …и Шредингер, и фон Нейман, и другие. А знаете почему?

— Ну, разумеется, потому что ненавидели фашистов!

— А вы знаете, почему фашисты так ненавидели их?

— Многие из них были евреями…

— Это куда глубже простого антисемитизма. Гильберт, Рассел, Уайтхед, Гёдель — все они были заняты тем, чтобы разрушить математику и начать с чистого листа. Однако фашисты считали, что математика — героическая наука, цель которой, как у национал-социализма, — свести хаос к порядку.

— Ясно, — говорит Рэнди. — Фашисты не понимали, что если разрушить ее и отстроить заново, она станет еще более героической.

— Да. Это ведет к возрождению, — говорит Роот, — как в семнадцатом веке, когда пуритане сровняли все с землей, а потом стали мучительно отстраивать на руинах. Снова и снова мы видим Титаномахию — старых богов низвергают, возвращается хаос, но из хаоса восстают все те же тенденции.

— Хорошо. Так значит… вы говорили о цивилизации?