— Золото — труп богатства, — говорит Гото Денго.

— Не понимаю.

— Если хотите понять, взгляните в окно! — говорит патриарх и движением трости обводит полгорода. — Пятьдесят лет назад тут было пожарище. Теперь — огни! Понимаете? Правители Японии были дураки. Они забрали из Токио все золото и закопали его на Филиппинах! Потому что думали, будто Генерал его заберет. Но Генерал не стремился к золоту. Он знал, что настоящее богатство здесь, — старик указывает на свою голову, — в уме человека, и здесь, — он протягивает руки, — в его работе. Избавление от золота стало для Японии величайшим благом. Оно нас обогатило. Для Филиппин золото стало величайшей бедой. Оно их разорило.

— Так заберем его с Филиппин, — говорит Ави. — Дадим им шанс разбогатеть.

— А! Слышу здравую мысль, — отвечает Гото Денго. — Так вы достанете золото из-под земли и высыпете его в океан?

— Нет. — Ави издает нервный смешок.

Гото Денго поднимает брови.

— О, вы хотите попутно обогатиться?

Тут с Ави происходит то, чего Рэнди за все время их знакомства не только не видел, но и вообразить не мог: он свирепеет. Он не опрокидывает стол, не повышает голос. Однако его лицо становится багровым, на щеках ходят желваки, и он некоторое время тяжело дышит через нос. На обоих Гото это производит довольно сильное впечатление. Все молчат, вежливо дожидаясь, когда Ави остынет. Похоже, тот не в силах выдавить ни слова. Наконец он вынимает из кармана бумажник, роется там, находит черно-белую фотографию, вынимает ее из полиэтиленового кармашка и протягивает Гото Денго. Это довоенный семейный портрет — муж, жена и четверо детей, — снятый где-то в Центральной Европе.

— Мой двоюродный дед, — говорит Ави. — И его семья. Варшава, 1937 год. Его зубы там, на Филиппинах. Вы закопали зубы моего деда!

Гото Денго смотрит Ави в глаза, без гнева или обиды. Просто печально. Под этим взглядом Ави смягчается, выпускает воздух, отводит глаза.

— Понимаю, у вас, вероятно, не было выбора, — говорит Ави. — Но фактов не изменить. Я никогда не видел его и других родственников, погибших в Холокост. Я охотно высыплю все золото в океан, если вы поставите такое условие, просто чтобы похоронить их достойно. Однако на самом деле я хотел использовать его затем, чтобы такое больше не повторилось.

Гото Денго некоторое время размышляет, устремив застывший взгляд на ночной Токио. Потом снимает палку с края стола, упирает ее в пол и медленно встает. Он поворачивается к Ави, расправляет плечи и кланяется. Это самый низкий поклон, какой Рэнди видел в своей жизни. Потом старик выпрямляется и садится.