Ян Леопольдович Стыднюк — виновник написанных с его слов афоризмов и притч. Поговорив с ним о том и об этом, я пришёл к мысли: надо обнародовать.

Три афоризма:

1. Лихач мчится на машине. Опаздывает на «свидание». Навстречу ему движется ещё больший лихач. Субъективно оба — кандидаты в покойники.

2. Альберт Эйнштейн считал доброжелательность Вселенной основополагающей. Вселенная — есть матрица, чья-то прихоть, компьютерная игрушка — ничего себе факт, тем более, если вы получили кредит, а впереди дефолт.

3. Мало того, что у президента есть двойники, в субботу вечером лифт с вами может застрять между этажами.

+ одна притча:

4. Представьте, вы — доброволец на очередной войнушке. Вы ползёте на брюхе километр, но противника не видно. В конце концов американский робот «Скелетон» нападает и начинает топтать вашу плоть. Сколько вы ни уворачиваетесь, все ваши фантазии вернуться героем тщетны, хотя краем глаза видите, как неприятель в одних трусах драпает от стаи разъярённых ос.

ГЛАВА ВТОРАЯ (разговор на кухне)

ГЛАВА ВТОРАЯ

(разговор на кухне)

— Макс — «крысоребёнок» угара питерских коммуналок девяностых. Я знаю теперь про таких ребят. Они реальность. Я имею ввиду детей, зачатых в присутствии крыс.

Жезл отрицательно мотает головой и говорит:

— Это твои фантазии. Родители Макса жили в разных районах города. Приятели время от времени предоставляли им комнату под «бардачок», иногда у подобных пар что-то приключается. Когда мама Макса сделала тест на беременность, стало очевидно — аборт делать поздно. Будущий папа Макса, Ян Леопольдович Стыднюк, пролетарий с вагоноремонтного завода, потомственный ленинградец, не успел вынуть член, когда на спину ему с комода свалилась полудохлая крыса, видимо обожравшаяся отравы. То ли от испуга, то ли по какой-то другой причине сперматозоиды, как лазутчики, пробрались туда, где их явно не ждали.

— Секс без «гондона» — непередаваемое удовольствие. Надо только вовремя успеть вынуть, — голосом знатока жизни говорю я.

Жезл всё ещё недоверчиво смотрит на меня. Держит в руках банку с пивом. Карябает её указательным пальцем левой руки.

— Папики, — говорит Жезл, — потерянное поколение, многие из них до сих пор вздыхают по советским ценностям.

Я киваю головой в знак согласия:

— Крысодети — это не просто случайность. Не ливерная колбаса, в которую иногда попадают перемолотые крысиные зубки. Не нежелательные последствия генной инженерии.

Жезл при виде моих убедительных доводов даже в лице поменялся: