— А можно быть уверенным в том, что всё, что говорилось мне и что показал шар, правда?

— Думаю, что ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Как сказал поэт, «мысль изреченная есть ложь». Но, это близко к реальности. И, в конце концов, всё закончилось хорошо, вы с Артемом живы. А вмешательство инопланетных сил… Подтверждает тот луч, что стоял над этим домом, когда мы подъехали. Да, они, несомненно, существуют.

— Луч?

— Да. И вы теперь — одни из нас. Тех, кто прошел трансформацию — или же, пройдет её в ближайшем времени… Мы все, кто собрались, здесь и сейчас — мутанты. Следующая раса. Люди, способные прожить долго, чтобы сохранить ноосферу планеты.

— Нас облучили? Обработали?

— Можно и так сказать… Над домом, когда мы подъехали, завис грандиозный прибор или аппарат, похожий на прекрасный цветок. Он весь искрился. А на этот дом был направлен зеленый луч…

— Но мы… Ничего не почувствовали, — сказал Артем.

— Я тоже, друзья мои, — ответил на это Неназываемый. — Не почувствовал ничего, когда это случилось со мной. Я даже не знаю, когда это произошло. Хотя, некоторые из наших уже видали нечто такое, как мы сегодня. Но я, признаюсь, не верил.

— И мы с Сенсеем. Мы тоже не знаем, когда именно нас облучили… И, тем более, почему именно на нас пал их выбор. Простая случайность, быть может…

— Что ж… Если нам помогают — значит, мы все-таки кому-то нужны… В этой бесконечной Вселенной, — сказал Артем. — И потому, есть, всё же, надежда, что, хотя бы с помощью иных рас, но мы выберемся из тупика.

Глава 11. Возвращение

Глава 11. Возвращение

Неназываемый вновь и вновь вставал, бродил по кабинету. Ему не спалось. В Петербург он вернулся поздней ночью. Направился сюда, зная, что здесь Фанни. А ему… Так много ещё нужно ей рассказать.

Он здесь долго не был, очень долго. И сколь же многое напомнили ему эти стены! Так называемый, дом Набокова… Когда-то, еще задолго до Набоковых, он имел на этот дом официальные права…

Дом его высокой печали; смутных воспоминаний о прожитом, родном и далеком… Несомненно, тот мир был всё же более близок его сердцу, чем теперешний. Хотя, мир его всегда был расколот надвое: на жизнь до 1793 года — и жизнь после…

Он купил этот дом в Петербурге уже после дворца Юсуповой. Слава польского графа Монте-Кристо, обладателя несметных сокровищ, следовала здесь, в России, за ним по пятам.

Именно в Петербурге случайные, таинственные встречи заставили его вновь поверить, что он, всё же, жив. Хотя и, какой-то мистической, тайной и эфемерной, была эта жизнь.

Таким для него всегда был Петербург. Тайный, эфемерный и мистический город.