Например, такой.

Из-под ногтей уже окончательно мертвой и неподвижной руки выстрелили сверхтонкие нити, проникшие сквозь штанину, а потом и сквозь кожу Ивана. Они достигли нервов и блокировали идущие по ним сигналы.

Левая нога охотника подвернулась, и он рухнулнапол, лицом к потолку.

– Вот дерьмо! – сказал он удивленно.

Онемение быстро распространилось по всей ноге и достигло позвоночника.

– Не приближайтесь ко мне! – крикнул он. – Я подхватил какую-то биозаразу.

Глеб сразу обратил внимание на сгустки чужеродной слизи, сползающиеся к охотнику. Многие из них осмысленно направились и в его с Ксаной сторону. Скорость их передвижения была невысока, но в этом впору было заподозрить определенное коварство. Чтобы справиться с Иваном, этой дряни понадобилось совсем немного времени.

Без особой надежды Глеб выстрелил в слизь из карабина.

– Побереги заряды, – сказала Ксана. Ее голос дрогнул, когда она обратилась к Ивану: – Дорогой, что нам делать?

«Добей меня», – хотел попросить тот, но нижняя челюсть отказывалась шевелиться. Паралич добрался и до лицевых мышц. Все, чего ему удалось добиться, – это глухое неразборчивое мычание.

– Я думаю, его надо застрелить, – задумчиво сказал Глеб, отступая от самого проворного комка слизи. Несколько отростков впустую дернулись за ним следом. – Чтобы не стал как те трое.

– Сначала я прикончу тебя, – равнодушно известила его Ксана. – Понял, пес?

Она шагнула к Ивану, протягивая к нему руку. Озеро слизи вспенилось вокруг ее ног.

Глеб не раздумывал. Его кулак мягко опустился на затылок Ксаны. Подхватив обмякшее тело на плечо, он рванул по коридору, подальше от этой ползучей гадости.

Добить бывшего недруга рука у него так и не поднялась. Наверное, опять подействовали запрограммированные Обеты.

Кто сказал «совесть»?

Иван, у которого отказали даже мышцы, поворачивающие глазные яблоки, смотрел вслед убегающему рыцарю. И Ксане. Отвратительные щупальца «Протея» втягивались внутрь его тела через все щели, но он этого даже не чувствовал.

«Прощай, – мысленно прошептал он. Из его левого глаза скатилась единственная слеза, прокладывая влажную дорожку, невидимую на коже цвета горького шоколада. – И удачи. Помни обо мне».

Что-то зашевелилось, расправляя отростки, у него под черепной коробкой, и сознание Ивана погасло.