Интересно, что бы он подумал о происходящем лет двадцать назад?

Эволюция, как считал он тогда, – это процесс, длительность которого измеряется эпохами. А не месяцами и годами.

Но опровержение этих высоколобых теорий, застреленное из карабина, пошло на кожу и меховую подкладку его куртки. А новейший анализатор ДНК (подарок Георгия, доставленный Глебом из Города), озадаченно попискивающий над образцом тканей, дал на выходе полную абракадабру. Сергей накрыл бесполезный прибор куском рогожи и поклялся никогда больше к нему не прикасаться.

Если верить показаниям анализатора, в клетках метаживотного было два набора хромосом. И если первый набор полностью отвечал представлениям Сергея о том, как должен выглядеть генетический код высшего белкового организма, то второй…

Второй-то и ставил несчастную машину в тупик, потому что он был не триплетным. Не был записан с помощью тринуклеотидов, как генокод любого обитателя земли до Перелома – от кольчатого червя до двуногого животного с плоскими ногтями, лишенного перьев[21]. Он был другим.

Теперь он думал об этом все время. О том, что мир принадлежит существам, которые не могли родиться под этим солнцем. И спал по два часа в сутки, А свободное от сна время проводил уже не в лаборатории, как раньше, а в лесу. Там, конечно, трудно было спрятаться от волков и мыслей. Но вторые в присутствии первых не касались всяких там аллелей и кодонов, а крутились вокруг жизненно важного вопроса – перезарядил ли он карабин после вчерашней стрельбы по банкам?

Да, в Городе он давно бы сунул ствол этого самого карабина себе в рот, царапая нёбо и морщась от жирного привкуса смазки. Повозился бы, примериваясь к курку. И снес поехавшую крышу ко всем чертям. На потолке остался бы неровный узор красных брызг.

Один раз он уже видел такой, вместе с Глебом. Над взорвавшейся головой их коллеги, найденного ими через год после бегства из лаборатории.

Он покончил с собой за час до их несостоявшейся встречи. Кто-то снял с его руки браслет, и для них он так и остался безымянным. Именно пропажа браслета навела Глеба на мысль, что самоубийце помогли.

Но Сергею казалось, что в этот единственный раз обошлось без невидимой смертоносной руки, постоянно тянувшейся к ним из прошлого. Встречи с которым покойный испугался так сильно, что предпочел сбежать, запачкав мозгами кабинку вокзального туалета. О, как он его понимал!

Сергей давно поступил бы так же, если бы не шумящий за окном лес. И не Ирина.

Он зашел к ней на рассвете. Постоял, с привычной болью глядя в безмятежное лицо, кончиком пальца поправил на виске каштановую прядку, прикоснулся разом пересохшими губами к прохладному лбу, на коленях у Иры лежала вырезанная из дерева кукла, смешной человечек с очень большой головой и тонким тельцем. Ручки и ножки, болтающиеся на кусочках проволоки, нарисованные углем черты лица. Это был его подарок.