Слушая эту «лекцию», Бейли чувствовал себя очень некомфортно и неудобно, но понимал, что выводы Готтбаума скорее всего верны?

— Вы ведь говорили, что существуют копии наших «я».

— Да, и надежно хранятся в стабильных (honvolatile) средствах. Но без специализированной архитектуры MARHISа они бесполезны. Тридцать лет ушло не просто на софтвар и сканирующую технику. Оборудование тоже потребовало времени. Думаете, они позволят уцелеть хоть части? Можете за это поставить свою жизнь?

Бейли был загнан в угол. Он доверял Шерон, но вынужден был согласиться, что ее действия могут угрожать его инфоморфскому существованию.

— Ладно. Значит, нам обоим нужно, чтобы полиция и пресса держалась подальше от MARHISа. Что же мне, по–вашему, делать? Сказать Шерон, чтобы была хорошей девочкой, возвращалась к своим репортажам из мэрии и забыла думать про «Лайфскан»? Черт, вы даже не позволили мне поговорить с ней по телефону…

Готтбаум встал, подошел к Бейли и склонился над ним, хмуро глядя в его глаза.

— Вам будет позволено поговорить с ней. И вы очень точно описали, что должны ей сказать. Потому что, выставив нас на обозрение публике, она имеет замечательную возможность убить вас. Навсегда.

— Он выпрямился и отвернулся. — Когда зазвонит, возьмите трубку. — Он указал на телефон возле кресла Бейли и вышел из квартиры, крепко хлопнув дверью.

ЗАЛОЖНИК

Бейли ждал у телефона. А трудно, ч–черт, сосредоточиться… Тоска по Шерон разрушала логические настроения и напрочь забивала все соображения стратегии. До какой степени можно верить Готтбауму? Наверняка Бейли знал только одно: ему нужна Шерон.

Он решил было приказать MARHISу еще раз отключить его эмоции, чтобы в мыслях прояснилось. Однако возвращаться к мертвенности чувств тоже не хотелось. Ему необходимо было чувствовать свою любовь к ней.

Телефон зазвонил. Он подпрыгнул в кресле, от неожиданного звонка и схватил трубку. Вначале не было слышно ничего — даже шорохов на линии. Ну да, симуляция, как и все прочее. Некий отдельный канал MARHISа передает ему звуковой сигнал, конвертируя его на непосредственное восприятие реплики его сознания.

— Алло?

Голос ее звучал очень неуверенно. Однако это была Шерон; Бейли тут же убедился, что это действительно она. Он вообразил реальную Шерон в этой же самой комнате, сидящую на краешке кресла, как всегда при важном, жданном звонке, упершись локтями в колени, глядя прямо вперед.

— Алло! Есть там кто? — В голосе ее появились нотки тоски и страха.

Он понял, что сосредоточился на своих эмоциях до потери дара речи.

— Шерон, — сказал он. — Шерон, не вешай трубку.