— Лео? Сидит в надежной бутылке. — Он вновь самодовольно улыбнулся. — Господи боже, сколько он там файл–сэйфов и ловушек понаставил! Знал, что я до него добираюсь. Самая загвоздка была в…

— Но чем он занимался? Ты скоро выяснишь? — Говорила Френч требовательно, однако мягко. Антагонизм, столь часто улавливаемый Бейли в ее голосе — особенно при словесных баталиях — исчез. Она говорила почти по–матерински. Наверное, потому, что Портер никогда не пытался выйти из–под ее контроля.

— Тебе ап–дейт нужен? — Портер подал ей листок. — Вот самый последний. — Он взглянул на Бейли. — Розалинда предпочитает жесткие носители, и я заставляю MARHIS излагать для нее информацию на бумаге.

Розалинда просмотрела листок.

— Он во всех этих системах?

— Еще и в других. Я все время нахожу новые, по всему миру. Он инсталлировался в любую систему, где нашлось хоть несколько гигабайт свободных.

Розалинда обратилась к Бейли:

— Джереми обнаружил, что Лео сделал множество копий своего интеллекта и распихал их по базам данных вне MARHISа. Пересылка данных, описывающих человеческий разум, по фибероптической связи занимает всего сорок пять минут. Именно так мы сами были пересланы в MARHIS из лаборатории в Лонг–Бич, где сканировались.

— То есть, Готтбаум начал попытки овладеть другими компьютерами? — спросил Бейли.

Френч положила листок на стол.

— А какой в этом смысл? Человеческий разум — это не только содержание, но и форма. Без надлежащей формы содержание не функционирует. Нашим разумам для жизнедеятельности необходима специализированная архитектура MARHISа. Храниться эти данные могут где угодно, но в таком случае они не функциональны, как видеодиск без проигрывателя.

— Может, Готтбаум просто настолько параноидален, предложил Бейли, — что на всякий случай решил размножить свои копии.

— Мы вначале думали так же. Однако Джереми нашел уже более тысячи копий, и это, похоже, еще не все. Верно, Джереми?

Он снова сидел, уставившись в пространство, и на этот раз не переключился.

— Джереми! — Она мягко тряхнула его. — Джереми, проснись! — Она взглянула на Бейли. — С ним все труднее и труднее. Все время проводит в своем программире.

— И подружка его, кажется, тоже этим заразилась. — Бейли указал на блондинку в миниплатьице. Та стояла, свесив руки по швам; с отсутствующим выражением на лице. Зазывная улыбочка пропала.

Розалинда осмотрела псевдоморф.

— Странно…

Что–то в ее тоне — или в ситуации — насторожило Бейли. По спине, от пояснице к затылку, пробежал холодок.

— Что странно? — спросил он.