Несмотря на то, что она истекала светом из зияющей в груди раны, Бригита смогла резко развернуться, срывая себя с острия меча, и даже нанести ответный удар.

— ERADICARE ET EFFURAGE A DEI ECCLESIA, AB ANIMABUS AD IMAGINEM DEI CONDITIS AC PRETIOSO DIVINI AGNI SANGUINE REDEMPTIS…

Белое пламя засияло на ее крыльях, окутав ее фигуру и пропитывая острие меча, и хлынуло вперед волной испепеляющего света.

— NON ULTRA AUDEAS, SERPENS CALLIDISSIME, DECIPERE HUMANUM GENUS, DEI ECCLESIAM PRESEQUETI, AC DEI ELECTOS EXECUTERE ET CRIBRARE SICUT TRITICUM…

Но устремившийся вниз меч Кармайкла рассек ее, отшвырнув в сторону до того, как свет коснулся его. Бригита едва успела увернуться, поплатившись ранением второго крыла.

Он перехватил меч двумя руками, занеся над головой.

— Ибо Бог — это Мы!

И ударил.

Когда же удар достиг цели... бить было уже некуда.

Бригита полностью ушла в свет.

Глаза Эмезе наполнились слезами. Она опустила руки, казалось, намертво склеенные в молитве, и вста...

ЗВЯК! — сказали одновременно полторы дюжины цепей.

Тогда комплементант вновь занес свой меч и ударил по железному поясу на теле Эмезе, пытаясь перерубить его.

— Восстань с колен!

Пылающий клинок обрушился на адское железо...

...и застыл, будто что-то удержало руку Кармайкла. Лезвие коснулось пояса, но сейчас будто все силы ада миллиардами микроскопических бесов встали между ним и его целью, удерживая удар от завершения. Будто для этого им пришлось остановить здесь само время.

Ничто не двигалось.

Кроме...

ЗВЯК! — сказали одновременно полторы дюжины цепей.

И пояс, сковывавший ее, разлетелся на части.