— Что?.. — еле слышно прошептал Гиленсон.

— Uno сейчас атакует город, и вы находитесь под ударом! Я хочу сберечь Ждану, а не уничтожить ее!

— Тогда делайте свою работу — защитите ее! — взвизгнула Мария. — А мне позвольте делать свою!

— Ваша работа заключается в том, чтобы следовать указаниям службы контроля общественной безопасности! — прорычал Тим. — Она — наше оружие, наша собственность, и поэтому сейчас вы закроете свой рот, пойдете в кабинет и быстренько набросаете наименее травматичную схему транспортировки Жданы, и когда она мне понадобится — если вдруг она понадобится — вы мне ее предоставите! Все ясно?! — угрожающе прикрикнул на нее Тим. — Выполнять приказ. Немедленно!

— Она — моя дочь! — воскликнула Мария дрогнувшим голосом, отступая под натиском Тима. — Она...

Ее фразу прервал Гиленсон. Он стремительно подошел к ней, резким движением повернул к себе и с силой ударил ее наотмашь по лицу. Впервые в жизни Александр Моисеевич поднял руку на женщину.

Мария вскрикнула, покачнулась и упала. Тим умолк. Стало слышно, как шумно и быстро дышит покрывшийся пунцовыми пятнами Гиленсон, как гудят приборы за дверью операционной.

— Тварь... Какая же ты тварь! И она — не твой ребенок! Потому что ты — не мать! Ты...

Его губы задрожали, глаза покраснели и увлажнились. Задыхаясь от собственного бессилия, он стремительно вошел в операционную.

Присев на свое место рядом со столом, на котором лежала Ждана, Александр Моисеевич прижался лбом к белоснежным простыням возле ее руки, и беззвучно расплакался.

***

Рассвет занимался неохотно.

Под утро город укрыли плотные серые тучи, и поэтому небо просто понемногу светлело, делая заметными те детали, что ночью было не разглядеть. Кое-где все еще дымили очаги пожаров, до которых так и не смогли добраться, чтобы потушить. Черные пятна сажи уродовали глянцево-праздничные высотки. Кое-где валялись остовы автомобилей, сдвинутые на газоны или брошенные прямо посреди дороги. На тротуарах валялись осколки стекол и разбившиеся полицейские дроны. Пахло гарью и паленой резиной.

Uno перегородил авариями и заторами доступ транспорта к площади, и продолжал контролировать ее изолированность от полиции и военных. А на площади во всеоружии собрались его бойцы: тысячи человек, в основном — молодые мужчины. Как оказалось, они все были поделены на три группы, и в каждой имелись свои командиры. Первая группа примерно час назад ушла заниматься серверной, которая понадобилась Uno для того, чтобы подключиться к автономным камерам на территории учреждения. Остальные ждали отмашки.