— Зачем вы приехали, господин Щеглов?

— Сразу оговорюсь, что наша встреча — моя личная инициатива, — предупредил Мишенька. — Приехать к вам было моим решением и, соответственно, моим риском.

Папа нахмурился:

— Я не понимаю.

— Более того, я влезаю в тщательно продуманный план, — невозмутимо развил мысль Щеглов. — Но считаю, что вы, господин архиепископ, должны кое-что узнать.

Уважение уважением, но помощник Мертвого начал действовать на нервы. Даже сейчас, когда знакомство, можно сказать, состоялось и стороны прощупали друг друга, Щеглов не отказался от безразличного тона. Не раскрылся.

— Я помню, что должен Кауфману услугу, — грубовато произнес Папа. — Вы пришли за ней?

— Вы плохо слушаете, господин архиепископ, гнев и досада туманят ваш разум, — мягко ответил Мишенька. — Я приехал по личному делу. Я хочу, чтобы Патриция была счастлива.

Джезе вздрогнул.

— Благодаря вам она сделает то, для чего была рождена, — изменит мир, — ровно продолжил Щеглов. — Это уже происходит. Патриция сделает счастливыми миллионы людей, во всяком случае, подарит им надежду. А я хочу, чтобы она не плакала, сидя вечерами у горящего камина.

— Как романтично. — Папа взял себя в руки и попытался отгородиться от слов Мишеньки цинизмом. — Я должен вам верить? Верить этой напыщенной фразе?

Патриция — огромный пролом в оборонительной стене, одно только упоминание ее имени заставило Джезе нервничать.

— Вы знаете, чем я рисковал ради того, чтобы произнести «эту напыщенную фразу», — спокойно заметил Щеглов. — С этого вы начали разговор, господин архиепископ, на кону моя жизнь.

Ответа у Джезе не нашлось: Мишенька прав, во всем прав. Он действительно рискует, и от этого фраза теряет в напыщенности, зато прибавляет в искренности. Или это очередная игра?

— Будете просить меня жениться на Пэт? — Папа коротко хохотнул.

Слишком коротко и слишком нервно.

— Вы бы хотели, — тихо произнес Щеглов.

И Джезе почувствовал, что краснеет. От гнева? Нет. На что ему злиться? От стыда? Нет. Чего ему стыдиться? От смущения… Да, черт возьми, от смущения! Ведь он действительно хочет.

Невозмутимый Мишенька видел Папу насквозь, играл с ним, и Джезе открыл рот, чтобы достойно ответить посланцу Мертвого, но не успел.

— Я приехал сказать вам, господин архиепископ, что у вас будет ребенок. Девочка. Скорее всего, ее назовут Патрицией. — И после этих слов Мишенька впервые продемонстрировал эмоции. Не сдержался. Не смог сдержаться. Твердую маску лица расколола улыбка, и Щеглов нежно, но непонятно добавил: — Девочка — значит мир.