А едва закрыла тяжелую дверь, услышала трель коммуникатора.

— Да.

— Я поговорил с Ганзой, — быстро произнес Мишенька. — Конструкция не требует изменений, Лакри пытался обмануть вас… гм… тебя.

Было бы удивительно, если бы Щеглов не слушал их разговор. Он ничего не упускает.

— Я знаю, что Рус врал мне.

— И что?

— Он мой друг. — Мишенька молчит. Мишенька ждет продолжения, и Патриция продолжила: — И ты мой друг.

И тоже умолкает.

«Ты ведь знаешь, что нужно сделать. Ты знаешь. И ты не станешь требовать приказа, потому что между друзьями так принято: не заставлять говорить больше, чем уже сказано. Ты сам знаешь, что нужно сделать. И ты видишь, как мне тяжело, ученик Мертвого, духовный сын самого беспощадного на Земле человека. Ты все видишь, все понимаешь и знаешь, что сейчас твое время».

— За господином Лакри следят мои люди. Если он попытается внести в конструкцию изменения, его убьют…

Пэт молча отключила коммуникатор.

— Первая волна десанта уничтожена на семьдесят процентов, — доложил Бодуань, глядя на взирающего с экрана Председателя. — Потеряно больше половины истребителей.

— Много.

— Мы прогнозировали высокие потери, а потому отправляли вертолеты полупустыми. В настоящее время к объекту приближается вторая волна, основная.

— Что русские? — осведомился глава государства.

— Они пригодились. — Адмирал позволил себе едва заметную усмешку. — Они начали наземное наступление и приняли на себя первый удар. Без их участия наши потери были бы еще больше.

— Хорошо.

Вмешательство русского правительства, которое ни с того ни с сего решило поучаствовать в дележе Станции, поначалу возмутило мировых лидеров. Но доклады военных успокаивали: пусть лезут на пулеметы, раз так хочется, лишнее мясо не помешает.

— То есть все развивается согласно плану «Северный орел»? — подытожил Председатель.