Я оставила врача досыпать и отправилась по исхоженному десятки раз маршруту к знакомой койке - просто постоять рядом. Просто увидеть спокойное бледное лицо.
Что с тобой, Тайл?...
Я уже теряла тебя, и не хочу потерять снова, никогда, - потому что ты уже не воскреснешь...
Пришла моя сменщица - шелестит платьем и гремит ведром, обтирая тех лежачих, кто не в состоянии помыться сам. Скоро утро.
Я медленно, будто во сне, побрела в общую пещеру; рухнула на свой лежак, уткнувшись в спину коменданта, и уснула резко, будто потеряв сознание.
За снежным бураном проступали ряды могил. Красная пустыня вновь стала белой, замерзло кровавое море. Затянутые льдом скалы снова подняли клыки над снежной равниной.
В моих руках были цветы, алые и белые. Над могилами кружились призраки, в морском льду с треском проламывались залитые кровью полыньи.
На том берегу стоял мужчина, а я держала в руке фонарь Богини. И это было неправильно.
"Хозяин", - шептали призраки, но я не узнавала того, с кем они говорили.
С его плеч по-прежнему падал плащ из шелестящих крыльев, а лицо закрывали пряди свивающихся кольцами темных волос. У него были красивые руки и глаза цвета заледеневшего янтаря. Печальные глаза.
Лицо, которого я никогда не видела раньше.
Он стоит у глыбы льда. И со своего берега я вижу, как проступает сквозь застывшую на века воду узкое, строгое и почти прекрасное лицо, как тянутся к свободе тонкие пальцы в костяных пластинах.
"Моя королева, ты будешь свободна, ты будешь жить"...
Стихает ветер, опадает метель, и из снега вырастают надгробия. Узкие столбы света и льда, в каждом - лица, женские лица. Их много, слишком много...
Он действительно маг - или был им когда-то. И по-прежнему может говорить с общей нашей Богиней - иначе не видели бы мы друг друга во снах.
Он ходит среди надгробий, и из них начинает уходить свет - по капле, по уже потухшим - змеиться трещины.
Зима близко...
Он поднимает голову и смотрит на меня, узнавая.