– Почти что слишком рано, – поправил мистер Бек.

– Господи, – выговорила Миранда, начиная пони- мать.

Впервые она поверила, что в словах Оды и Бека – о чем бы они там ни толковали – есть зерно истины. Это значило, что она на девяносто процентов убеждена, хотя поняли это только Ода и Бек.

Говорить все равно было уже невозможно. Кто-то из танцоров налетел спиной на Миранду и едва не опрокинул ее вместе со стулом. Мистер Бек встал, обошел стол и протянул руку, приглашая потанцевать. Миранда поглядела на бушующую вокруг вакханалию и поняла, что единственный способ уцелеть – это присоединиться. Она взяла со стола брошку и последовала за Беком в гущу танцующих. В то мгновение, когда она пришпиливала стрекозу на свитер, ей показалось, что в пение вплелся еще один голос.

Из Букваря: принцесса Нелл вступает в земли Короля-Койота

Из Букваря: принцесса Нелл вступает в земли Короля-Койота

Весь жаркий день Нелл поднималась нескончаемым серпантином; время от времени она брала из мешочка на груди щепотку Мальвининого пепла и бросала через плечо, как семена. Всякий раз, останавливаясь передохнуть, она глядела назад, на раскаленную желтовато-бурую равнину с красновато-бурыми вулканическими выступами и зелеными пятнами эфироносов, лепящихся, как хлебная плесень, за любым укрытием от вечных ветров. Она надеялась, что здесь, на склоне горы, пыли уже не будет, но пыль следовала за ней, липла к губам и ступням. Когда Нелл вдыхала носом, пыль ранила пересохшие ноздри, и она давно перестала различать запахи. К вечеру с горы потянуло прохладной сыростью. Нелл жадно вдохнула свежий ветерок, пока он не нагрелся от камней. На нее пахнуло хвоей.

Продолжая взбираться, она вновь и вновь пересекала эти сладостные воздушные токи, так что на каждом следующем повороте у нее был стимул ползти дальше. Кустики на камнях и в трещинах стали больше и гуще, появились цветочки, сперва маленькие и белые, как просыпанная на камнях соль, потом покрупнее, синие, пурпурные, ярко-оранжевые, наполненные душистым нектаром. В них суетились желтые от ворованной пыльцы пчелы.

На дорогу ложились короткие тени от приземистых уродцев-дубов и густых карликовых елей. Горизонт приблизился, повороты стали менее крутыми, склон – более пологим. Нелл страшно обрадовалась, когда серпантин кончился. Дальше дорога вилась по лиловому от цветущего вереска альпийскому лугу мимо редких, отдельно стоящих елей. Сперва Нелл испугалась, что это лишь очередная ступень и придется лезть выше, но дальше дорога пошла под уклон, и, ступая тяжело (на спуске вес тела принимали новые группы мышц), она полувошла, полувбежала на огромную глыбу, всю в лужицах чистой воды и нашлепках мокрого снега. Внезапно глыба начала уходить из-под ног, и Нелл резко затормозила на самом краю. Отсюда, как соколу-перегрину, ей открылась страна голубых озер и овеянных серебристым туманом зеленых гор.