— Я не пойду, — гордо вскинула голову она. — Я останусь…

Опять двадцать пять!

— Тетушка, — я ласково улыбнулась и взяла в свои руки ее шершавую ладонь, — мы уже говорили. Вам нельзя оставаться. Ваша семья уходит вечером. И вы идете с ними.

Убедить упрямицу, что за два дня без нее мы не умрем с голоду и вообще сумеем о себе позаботиться, было ещё той задачей… Которую мы безнадежно проваливали, все трое. Каждый из нас попытался убедить тетушку, чтобы она уходила с семьей, но та стояла на своем и сдвинуть ее никак не получалось.

— Хорошо, — неожиданно согласилась она.

— Что, правда? — широко распахнула я глаза. — В смысле…

— Правда, правда, — рассмеялась тетушка и погрозила мне пальцем. — Но с одним условием!

— С каким? — я смиренно приготовилась внимать.

Серьезно, я готова была к очередному долгому и бесплодному разговору, а тут… Да я ей что угодно согласна пообещать! Ну почти…

— Завтра вы трое переночуете здесь. А то знаю я вас! Будете весь день мотаться, есть что попало, а спать упадете, где получится! — сварливо проворчала она, подбоченившись. — А я вам еды наготовлю, да в холодник положу. Будет как свежее! Заодно выспитесь нормально. А там и пойдете свои великие дела вершить.

Каюсь… Тетушка недалеко от истины ушла.

Я в доме почти не питалась. В основном приходила поздней ночью и падала спать. Причем очень редко это падение происходило в моей спальне… Один раз я даже за столом на кухне уснула.

Леша почти жил в походном лагере, где камикадзе из числа темных эльфов готовились принять кровавый последний бой.

Мелкий с Таргархом носился по лесам, пытаясь напасть на след наших героических друзей. Те, кстати, словно издевались… Их видели то тут, то там, при этом они не партизанили, с людьми в контакт не вступали, и вообще не понятно, чем были заняты. Меня, скажу честно, это очень сильно напрягало. Во-первых, приходилось постоянно оглядываться, да еще и позволять двум темным таскаться за мной почти постоянно. Во-вторых…

Эти гребаные героические светлые запорют нам финал!!! Мы, черт возьми, ради кого здесь столько месяцев корячились и извращались как могли?!

Иногда мне даже хотелось выйти в чисто поле и проорать что-то а-ля «Ноэль, какого фига мы тебя воскрешали?! А ну бегом к светлой армии!!!»

Естественно ничего такого я не могла себе позволить, потому приходилось молчать, скрипеть зубами и уповать на то, что мир и в этот раз как-то выкрутится. Потому что иначе…

— Хорошо, я думаю, это пойдет нам на пользу, — лучезарно улыбнулась я тетушке.

— Вот и ладушки, — благостно отозвалась она. — Тогда я пойду соберусь, а ты еще раз глянь списки, может я, старая, чего и не доглядела.