Наконец он сел в машину и закрыл дверцу. Порывы ветра были настолько сильными, что тяжелую машину покачивало. Он прислушался к дробному стуку по крыше. Картины из приснившегося кошмара все еще стояли у него перед глазами, и он даже бросил взгляд на руку, чтобы проверить, остались ли на ней последние платиновые часы. Но часов не было. Мир вокруг был реальным. И в этом реальном мире жертвы не укладывались спокойно на пол и не засыпали, как в его сне. Они умирали у него на руках медленно, задыхаясь, жадно хватая воздух, под его панический шепот.

Теперь он знал, как умерла Джесс.

Теперь он знал, как умерла Кейти.

Казалось, Руди Каттер преподает ему урок. Ты уже видел смерть. Теперь тебе надо взглянуть, как умирают.

Фрост перегнулся через спинку и взял с заднего сиденья альбом с рисунками Хоуп. В суматохе, связанной с убийством Марии, он забыл принести его в управление и приобщить к уликам. Он хотел было сделать это сейчас, но понял, что никакая сила не заставит его вылезти на дождь. Все это может подождать до утра.

Истон стал перелистывать страницы. Он знал, что ищет. Рисунок с новорожденной Марией на руках у матери был третьим по счету. Он вгляделся в невинные глаза малышки. То был ее первый день жизни. Она радостно вступала в мир. А тридцать два года спустя она истекла кровью в заброшенных развалинах ракетной станции. Хорошо, что тогда она не знала свою судьбу, потому что судьба поступила подло. Судьба оказалась мерзавкой.

«Иди домой».

Но Фрост, несмотря на усталость, еще не был готов возвращаться. Там, наверное, Иден. Ждет его. Спит в его кровати. Она любовница, но она еще и писательница, а у него пока нет желания беседовать с писателем. У него нет желания делиться своими мыслями и видеть, как их записывают, а потом прочитать их в книге. Он всячески избегал той части рукописи Иден, что имела отношение к Кейти, – у него не было желания видеть реальность этого убийства, изложенную черным по белому. У него не было желания узнать, как Шей все это выяснила, как описала и как характеризовала его самого. Брата, нашедшего тело. Брата, ставшего копом. Брата, позволившего убийце выйти на свободу и начавшему новую охоту за ним. Никакой он не герой.

Фрост поехал вперед. У него не было никакой цели, он просто колесил по городу. Словно должен был обыскать каждую улицу, каждый угол в поисках Руди Каттера, словно должен был объехать весь Сан-Франциско. В конечном итоге он понял, насколько все это бессмысленно. Его руки поворачивали руль на перекрестках и сами, без подсказок сознания, выбирали направление. Так инспектор оказался на двести восьмидесятом шоссе в сторону юга под проливным дождем и в час, когда проезжая часть пуста. Остановившись возле Бальбоа-Парка, он по лабиринту улиц дошел до района, где жил Фил Каттер.