– Мы обязательно все посмотрим, и я тебе обо всем расскажу. – Дайнека помолчала, а потом спросила: – Папа, почему ты не сказал мне про бабушку?

Отец улыбнулся и, прижав дочь к себе, прошептал:

– Я боялся за тебя… Теперь все позади. Все прояснилось. Бабушка умерла от сердечного приступа. Просто те, кто побывал той ночью в доме, перевернули ее на спину… А кровь на наволочке осталась потому, что она умерла, уткнувшись лицом в подушку. Никто ее не убивал.

Дайнека расплакалась в отцовское плечо. Выждав, пока она успокоится, он снова заговорил:

– Там, в моей комнате, находится жестяная коробка. Сегодня утром ее принес Маурицио.

– Забыла спросить, как пан Стани́слав?

– Уже выписался и вполне здоров.

– А Костик?

– Учится… – Отец заметил на ее пальце синее кольцо венецианского стекла. – А это у тебя что?

– Память. Такое же у моей… подруги.

Дайнека задумчиво улыбнулась, потом бегом отправилась в отцовскую комнату. Достала из коробки письмо Екатерины Эйнауди, пробежала его глазами:

– «Милый Николай Михайлович… Чувствую необходимость написать Вам хоть словечко…» Не то…

Дайнека читала дальше:

– «…Все возможные причины нашего воссоединения проходят перед моим мысленным взором, и ни одна не находит пощады перед ним. Препятствие непреодолимо…» Не то…

– Вот! «…Признаюсь, что выше моих сил было видеть, что в этом доме живут люди чужие. Оттого я купила его… Купчую высылаю Вам, Николай Михайлович. К письму прилагаю медальон, Вы все о нем знаете…»

Дайнека подняла глаза.

– Вы все о нем знаете!