Дайнека посмотрела на темные окна и поняла, что проспала часа три.

– Только умоюсь, – сказала она.

– Стол накрыли в гостиной. Все уже там. – Людмила Николаевна выкатилась из комнаты. Вскоре Дайнека тоже вышла к столу.

– Прошу… – Кораблев выдвинул стул.

– А мы как раз про концерт говорим, – поделилась Мария Егоровна. – Все наши, в Доме культуры, восхищались Сопелкиным.

Дайнека покривила душой:

– Да, он и вправду хорошо танцевал.

– Тебе тоже понравилось? – спросила Мария Егоровна мужа.

Он отмахнулся.

– Я не видел. Ушел.

– Вы тоже там были? – удивилась Дайнека.

– Зашел посмотреть. А когда ты позвонила и сказала, что доберешься сама, сразу уехал. – Витольд Николаевич допил последний глоток, взял газету и встал из-за стола. – Я – в своем кабинете.

Скоро его шаги затихли на втором этаже. Дайнека взяла в руки кружку и отхлебнула чаю.

– Просушили? – спросила она, имея в виду одежду и одеяла.

– Все занесли в дом. – Надежда развернула конфетку. – Мы сегодня смеялись над отцовским костюмом. Над тем, голубым… Его пора выбросить.

– Ну, нет! – возмутилась Мария Егоровна. – Отец еще вполне может его носить.

– Он молью побит и весь выцвел, – с иронией в голосе сказала Надежда.

– Неужели был еще ярче? – удивилась Дайнека.

– Куда денешься, другой ткани не было, – вздохнула Мария Егоровна. – Из-за этого костюма его на работе Голубцом называли.

– Голубчиком, – уточнила Надежда. – Ты сама говорила, что из-за голубого костюма на работе его прозвали Голубчиком.