Не знаю, чего они от меня ожидали. В конце концов это не мой город, я здесь проездом.

— Решайте сами. Меня здесь не было 15 лет. Скоро я уеду еще на столько же, а вам здесь жить. Что Вы от меня хотите? Банник больной человек. Я не психиатр, чтобы давать заключение.

— Лечить его надо, вот что, — серьезно сказал Лидский.

В больнице я провалялся неделю. Медсестры и нянечки ухаживали за мной, как за тяжелобольным, даже еду приносили прямо в палату. Никому о происшествии мы сообщать не стали. Конечно, вечно пьяные санитары, разболтали в городе о дохлой собаке, но на них никто не обратил внимание. За последние дни охотники настреляли столько зверья, что удивить людей еще одной псиной было невозможно.

У Лидского состоялся тяжелый разговор с Банником, который после всего случившегося заперся в квартире и боялся выходить из дома. О чем они говорили, осталось загадкой, но через несколько дней Тимофей, добровольно, лег в областную психиатрическую больницу.

Сашка Петров вырезал из дерева роскошную трость и подарил мне. Колено болело намного меньше, но ходить без палочки я, пока, не мог.

История с собакой не прошла для меня бесследно. Ночами меня мучали кошмары, и я все чаще стал задумываться о возвращении в Питер.

Перед выпиской я зашел в кабинет к Лидскому.

— Привет! Занят?

— Заходи.

Мои плащ, рубашку и брюки пришлось выбросить, они были изорваны в клочья. Тетя Нора принесла мне кое-какую одежду, так что в пиджаке, надетом на легкий свитер, я выглядел довольно импозантно, но совсем не по погоде.

Я вошел в кабинет и остановился у стола, опираясь на трость. Николай поднялся.

— Может тебе куртку дать? — забеспокоился он.

— Ерунда. До дома я дойду, а через пару дней куплю себе, что-нибудь подходящее.

Стоять было трудно, поэтому я подошел к дивану и сел. Коля внимательно смотрел на меня.

— Возьми трость в другую руку.

Я последовал его совету.

— Так лучше?

Я поднялся и попробовал сделать несколько шагов.