А что, если она знает содержание и других наших бесед? Неприятно такое узнать. Ругать её? Но она же пришла «с повинной».

— Воспитанный человек, когда знает, что ему не следует слушать чужой разговор, прикрывает плотно— дверь, — сказал я сдержанно.

— Я только один раз. И не в этом дело. Все равно никому не сказала. Ильин каждый раз уходит от вас-на нем лица нет… Я же не какая-нибудь дура… И Женя, мой муж, иногда рассказывает про свою службу… Понимаю…

— Что вы, Галя, понимаете?

— Я к вам давно хотела прийти. Я знаю, где был Николай Гордеевич в ту ночь…

— В какую? — спросил я.

— Когда Аню Залесскую убили…

Меня, как говорится, словно обухом по голове ударили.

Но я постарался сказать ей ровным, спокойным голосом:

— Насколько я понимаю, вы хотите дать показания по всей форме?

Она спросила, посмотрев на меня умоляюще:

— А нельзя без бумаги? Я вам все расскажу, а вы…

— Нет, Галя, так нельзя. — Я достал бланк протокола.

Она обречённо кивнула:

— Тогда пишите. — Подумала и добавила: — Если так надо… А кто имеет право читать?

— Никто из посторонних.

— А работники милиции? — тихо спросила она.

— Я вам сказал. Никто.

Я стал заполнять форму пункт за пунктом. И когда дошёл до образования, у меня в авторучке кончились чернила. Достал из ящика пузырёк, он тоже оказался пуст.

Трагикомическая ситуация. Передо мной сидел свидетель, который собирался прийти столько времени, наконец решился, и вот на тебе! Как в мелодраматическом фильме.