Когда Фраерша опустила ее на землю, Зоя, раскрасневшаяся и возбужденная, не в силах совладать с охватившими ее чувствами, привстала на цыпочки и поцеловала ее в щеку. Фраерша замерла. Хотя Зоя уже стояла обеими ногами на земле, Фраерша по-прежнему крепко держала ее за талию, не отпуская девочку. Зоя затаила дыхание, испугавшись того, что совершила непростительную ошибку. В темноте она не могла разглядеть выражения лица Фраерши, и тут стоявший рядом мужчина поджег газету. В мерцающем красноватом свете Фраерша выглядела так, словно увидела перед собой привидение.

* * *

Поцелуй как огнем обжег Фраершу. Оттолкнув Зою, она неуверенно потрогала щеку. Пожалуй, она совершила ошибку, посадив девочку себе на плечи и тем самым позволив вернуться Анисье, той, кем она когда-то была: женой и матерью. В душу к ней тайком прокрались нежность и любовь – те самые чувства, которые она старательно, каленым железом выжигала в себе. Раскрыв нож, она провела лезвием по щеке, словно срезая следы поцелуя, а потом с облегчением вытерла клинок и вернула его на место.

Вернув себе былое хладнокровие, она обвела внимательным взглядом крыши соседних зданий, злясь на Панина за то, что тот не додумался разместить на них снайперов. Золт Полгар, проследив за ее взглядом, поинтересовался:

– Что ты там высматриваешь?

– Где сотрудники УГБ?

– Ты беспокоишься о нашей безопасности?

Фраерша постаралась ничем не выдать то, как она презирает его за наивность, и ответила:

– Здесь не с кем сражаться.

– На радиостанции студенты пытаются передать в эфир свои шестнадцать требований. Ходят упорные слухи, что руководство отказывает им в этом, а сотрудники УГБ охраняют здание, чтобы удержать контроль Советов над ним.

Фраерша схватила его за плечи.

– Вот оно! Именно там мы и начнем нашу борьбу!

Проталкиваясь сквозь толпу, Фраерша стала выбираться наружу. Это мирное сборище своей пассивностью действовало ей на нервы. Чем дальше от Парламентской площади, тем заметнее менялась атмосфера. По проспекту в сторону Национального венгерского музея бежали люди – одни в страхе, другие гневно выкрикивали что-то, третьи держали в руках булыжники и куски тротуарной плитки. Центром притяжения для них служила радиостанция, расположенная на улице Броди Шандора, пролегавшей рядом с музеем. Даже если поначалу протест здесь и был мирным, то теперь толпа буйствовала – окна в здании были выбиты, и под ногами собравшихся хрустели осколки стекла. Посреди дороги лежал перевернутый фургон – колеса его еще вращались, а передок был смят. Двери радиостанции были заперты наглухо.