– И что вы скажете? Что государство казнило гения, а вы присвоили его музыку? И кому понравится ваше признание? Кто вообще захочет выслушать его?

– И что же тогда, по-вашему, следует сделать?

Снег укрыл улицы и дома белым одеялом.

– Играть дальше.

Тот же день

Сидя на крыше дома, в котором находилась квартира Льва и Раисы, Зоя зябко поежилась. Шел снег, и было холодно. Каждый день после своего возвращения она забиралась сюда, садилась и смотрела на город. Здесь не обрушивались перекрытия, не раздавались выстрелы и не дрожала черепица, когда мимо проходили танки. Она как будто очутилась не в Москве, не в каком-либо ином городе, а растворилась в чистилище, потеряв себя и окружающий мир. Та радость жизни, которую она испытала в Будапеште, не имела отношения ни к этому конкретному городу, ни к революции, а объяснялась только и исключительно присутствием рядом Малыша. Она скучала по нему, а иногда ей казалось, будто она потеряла не только его, но и какую-то часть себя. Он снял с ее плеч тяжесть одиночества, но теперь этот груз давил на нее куда тяжелее, чем прежде.

Они похоронили Малыша на окраине Будапешта. Зоя не хотела, чтобы его тело осталось в больнице, среди других трупов, став одним из многих, над которыми не будут скорбеть друзья или родственники. Лев на руках вынес его через блокпосты советских войск. Выкопав могилу, они похоронили его под деревом, подальше от дороги, по которой шли танки и катили грузовики с солдатами. Ножом Малыша она вырезала его имя на стволе. Вспомнив о том, что он не умел читать, к буквам она добавила еще и сердечко.

Поначалу, когда Зоя в первый раз поднялась на крышу, Раиса поспешила вслед за ней – без сомнения, опасаясь, что она собирается прыгнуть вниз. Но потом, сообразив, что для нее это – всего лишь уединенное местечко, где она отдыхает от мира, Раиса больше не беспокоила ее, как и Лев, и она проводила долгие часы в одиночестве. Зачерпнув ладонью горсть снега, она стала смотреть, как он тает у нее на ладони.

* * *

Раиса убирала со стола после ужина, когда в дверях кухни появилась Зоя. Девочка дрожала от холода, а в волосах у нее таяли снежинки. Раиса взяла руки Зои в свои.

– Ты совсем замерзла. Хочешь кушать? Я оставила тебе ужин на плите.

– Елена уже спит?

– Да.

– Лев?

– Он еще не вернулся.

Елену удалось вызволить из психиатрической лечебницы, а известие о том, что Зоя чудесным образом спаслась, вернуло ее к жизни. Но, увидев сестру, Зоя расплакалась – ее терзали чувство вины и жалость. Елена страшно исхудала. Зое не сказали об этом прямо, но она сама догадалась, что сестра не задержалась бы на этом свете. Елена не допытывалась, что же произошло на самом деле. Ее не интересовали подробности случившегося. Она была счастлива уже тем, что ее семья вновь собралась вместе.