Рука с ножом неловко подвернулась под ее тяжелое тело.

Она лежала на животе, мы слышали хрип и ничего не понимали. А вокруг серебрился мокрый асфальт.

Острие вошло ей в шею и перерубило артерию. Так сказали врачи «скорой», которую вызвал Сергей.

Я больше не ощущала присутствия смерти.

Эти странные люди, Сергей, Жанна и Света, были спасены. Теперь, зная всю правду, я могла рассказать ее сперва Сашке, потом Семенову. Они должны понять! У меня хватит сил и слов, чтобы поняли! Если понадобится, буду врать.

У них тоже есть дети.

Но как быть с Ольгой Константиновной?

Мать имеет право защищать своего ребенка всем, что подвернется под руку… Мать имеет право отогнать от своего ребенка садиста, даже если садист – родной отец… Мать имеет право убить за своего ребенка!..

Даже за нерожденного? Того, которого уже не дождется?..

И вот я сижу на мокрой скамейке, реву навзрыд, уткнувшись лицом в куртку Сергея, а Жанна обнимает меня.

Я чувствую, что этот выбор сделала я!

А смерть молчит. Должно быть она пыталась предупредить меня. Я не поняла.

Когда она придет за дедом, я спрошу ее… Или не спрошу. Не имеет смысла.

Запрокидываю лицо, чтобы унять слезы. Там, наверху, светятся окна. За одним – Артемка. Он, конечно, держит к приходу родителей наготове раскрытый учебник, а сам шарится в Инете, знакомая картина. Рядом лежит кучка одноразовых платков. И таблетки на блюдечке, которые он, естественно, не выпил.

Обыкновенный мальчишка. И должен быть обыкновенным мальчишкой. И будет!

У него есть папа и мама.

У него есть папа и мама…

Рига2016